Позже

- Мононуклеоз.

- Правильно.

Но спрашивать было не кому. Комната отдыха санитаров была пуста. На двери висела желтая лента с надписью ПОЛИЦЕЙСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ. НЕ ВХОДИТЬ. Мы с Лиз нырнули под нее, при этом она держала меня за руку. Внутри были скамейки, несколько стульев и около двух дюжин шкафчиков. Кроме того, в распоряжении санитаров был холодильник, микроволновая печь и тостер. Возле тостера стояла открытая коробка с «Поп-тартсами»[65]и я подумал, что в тот момент не отказался бы от печенья. Но Кеннета Террио там не было.

На шкафчиках, на двусторонний скотч «Дымо», были наклеены имена. Лиз открыла дверку с именем «Террио», воспользовавшись носовым платком из-за остатков порошка для отпечатков пальцев. Она сделала это медленно, как будто ожидала, что тот прячется внутри и выпрыгнет, как Бугимен из детского шкафчика. Террио и был кем-то вроде Бугимена, вот только его там не было. Шкафчик был пуст. Копы все забрали.

Лиз снова сказала «черт». Я посмотрел на телефон, чтобы узнать время. Было двадцать минут четвертого.

- Помню, помню, - сказала она. Ее плечи были опущены, и хотя я был возмущен тем, что она подхватила меня как хищная птица, и унесла, я не мог не испытывать к ней жалости. Я вспомнил, как мистер Томас сказал, что моя мама выглядит старой, и теперь я подумал, что бывшая подруга моей мамы тоже выглядит старой. И слишком худой. Я должен признать, что испытывал по отношению к ней еще и некоторое восхищение, потому что она пыталась поступить правильно и спасти жизни. Она была похожа на героиню боевика, на одинокого волка, который хочет решить дело самостоятельно. Может быть, она действительно заботилась о невинных людях, которые могли испариться в последней бомбе Бомбилы. Возможно, нет - в тот момент я не мог разобраться. Но теперь я точно знаю, что в большей мере она была озабочена спасением своей работы. Мне не хочется думать, что это было главной ее целью, но в свете того, что произошло позже - к этому я еще вернусь - мне не приходится в этом сомневаться.

- Ладно, еще один выстрел. И перестань пялиться в свой дурацкий телефон, Чемпион. Я знаю, сколько сейчас времени, и не важно, какие у тебя будут неприятности, если я не доставлю тебя домой до того, как появится твоя мать.

- Она наверняка пригласит Барбару выпить по бокалу вина, прежде чем пойдет домой. Барбара сейчас работает в агентстве. - Не знаю, зачем я это сказал. Полагаю потому, что также хотел спасти невинные жизни, хотя это казалось мне довольно дурацким занятием, так как я не думал, что мы обнаружим где-нибудь Кеннета Террио. А еще потому, что Лиз выглядела слишком подавленной. Вот я и загнал себя в угол.

- Что ж, нам повезло, - сказала Лиз. - Нам остается посетить всего лишь одно место.

23

«Фредерик Армс» представляло собой двенадцатиэтажное или четырнадцатиэтажное здание из серого кирпича, с решетками на окнах квартир первого и второго этажей. Для ребенка, выросшего в Дворце-на-парковой, оно больше походило на тюрьму из «Побега из Шоушенка», чем на многоквартирный дом. И Лиз сразу поняла, что мы никогда не попадем внутрь этого здания, не говоря уже о квартире Кеннета Террио. Место просто кишело копами. Зеваки стояли посреди улицы, как можно ближе к полицейским заградительным барьерам, и все фотографировали. Фургоны теленовостей были припаркованы по обеим сторонам квартала с поднятыми антеннами и змеящимися повсюду кабелями. Над головой парил вертолет «Четвертого канала».

- Смотри, - сказал я. - Стейси-Энн Конвей! Она из «Нью-Йорк-Ван»!

- Спроси меня, есть ли мне до этого дело, - сказала Лиз.

Я не спросил.

Нам еще повезло, что мы не наткнулись на репортеров в Центральном парке или «Городе Ангелов», и я понял, что единственная причина, по которой этого не произошло, заключалась в том, что все они были здесь. Я посмотрел на Лиз и увидел, как по ее щеке катится слеза.

- Может, сходим на его похороны? Вдруг он будет там.

- Скорее всего, его кремируют. В частном порядке, за счет города. Родственников нет. Он пережил их всех. Я отвезу тебя домой, Чемпион. Прости, что притащила тебя сюда.

- Да ладно, - сказал я и похлопал ее по руке. Я знал, что маме это не понравилось бы, но мамы там не было.

Лиз развернулась и направилась в обратную сторону, к мосту Куинсборо. В квартале от «Фредерик Армс» я взглянул на маленькую бакалейную лавку и сказал:

- Вот он.

Она бросила на меня взгляд широко раскрытых глаз.

- Ты уверен? Ты уверен, Джейми?

Я наклонился вперед, и меня вырвало прямо между кроссовок. Это был тот ответ, который ей был нужен.

24

Я не могу сказать, выглядел ли он так же плохо, как тот мужик из Центрального парка, ведь это было очень давно. Могло быть и хуже. Как только вы первый раз увидите, что может случиться с человеческим телом, подвергшимся акту насилия - будь-то несчастный случай, самоубийство, убийство, - возможно, это даже не будет иметь значения. Кеннет Террио, он же Бомбила, выглядел плохо. Очень плохо.