Позже

Однажды, вскоре после моего дня рождения (мне исполнилось пятнадцать), мама прислала мне сообщение и спросила, могу ли я заглянуть в офис агентства после школы вместо того, чтобы идти прямо домой - ничего особенного, сказала она, просто есть кое-какие новости, которые она хотела передать лично.

Когда я пришел, она налила мне чашечку кофе - необычно, но не неслыханно к тому времени - и спросила, помню ли я Джезуса Эрнандеса. Я сказал ей, что помню. Он был напарником Лиз в течение нескольких лет, и пару раз мама брала меня с собой, когда они с Лиз обедали с детективом Эрнандесом и его женой. Это было довольно давно, но трудно забыть детектива ростом шесть футов шесть дюймов по имени Джезус, даже если оно на самом деле произносится как Хей-сус.

- Мне нравились его дреды, - сказал я. - Они были классные.

- Он позвонил мне и сказал, что Лиз потеряла работу. - Мама и Лиз расстались уже давно, но мама все равно выглядела грустной. - В конце концов, ее поймали на перевозке наркотиков. Немалая партия героина, как сказал Джезус.

Меня это сильно прибило. Лиз не была хорошей партией для моей матери, и она, конечно же, не была хорошим другом для меня, но все равно это был большой облом. Я вспомнил, как она щекотала меня до тех пор, пока я чуть не намочил штанишки, и как сидел между ней и мамой на диване, и как мы, втроем, обсуждали глупое шоу, и как она водила меня в «Зоопарк Бронкса» и там купила мне сахарную вату размером больше моей головы. Кроме того, не забывайте, что она спасла пятьдесят или даже сто жизней, которые были бы потеряны, если бы взорвалась последняя бомба Бомбилы. Ее мотивация могла быть хорошей или дурной, но, как бы там ни было, эти жизни были спасены.

И только сейчас до меня дошла подслушанная фраза из их последнего спора. Крупная партия, сказала мама.

- Она ведь не сядет в тюрьму?

- Ну, сейчас ее выпустили под залог, - сказала мама, - но, в конце концов... я думаю, шансы у неё немалые, дорогуша.

- О, черт. - Я подумал о Лиз в оранжевом комбинезоне, как у женщин в сериале на «Нетфликс»[94], который иногда смотрела моя мама.

Она взяла меня за руку.

- Правда, правда.

54

Две или три недели спустя Лиз меня похитила. Вы можете сказать, что в первый раз она это сделала, когда мы охотились на Террио, но тот раз можно было назвать «нежным воровством». На этот раз все было по-настоящему. Она не затаскивала меня в машину силой, не обращая внимания на брыкание и плач, но сесть в машину принудила. Что, по-моему, означает похищение.

Я входил в теннисную команду и возвращался домой после нескольких тренировочных матчей (которые наш тренер почему-то называл «заплывами»). На спине у меня был рюкзак, а в руке - теннисная сумка. Я шел к автобусной остановке, когда увидел женщину, прислонившуюся к потрепанной «Тойоте» и пялившуюся в свой телефон. Я прошел мимо, даже не посмотрев в её сторону. Мне никогда бы не пришло в голову, что эта тощая цыпочка - соломенно-светлые волосы, выбивающиеся из-под воротника расстегнутого шерстяного пальто, не по размеру огромная серая толстовка, потрепанные ковбойские сапоги, в которые были заправлены мешковатые джинсы - была старой подругой моей мамы. Та старая мамина подруга предпочитала узкие брюки темного цвета и шелковые блузки с глубоким вырезом. Та старая мамина подруга зачесывала волосы назад и стягивала их в короткий хвостик. Та старая мамина подруга выглядела здоровой.

- Эй, Чемпион, даже не поздороваешься со старым другом?

Я остановился и обернулся. Какое-то мгновение я все еще не узнавал ее. Лицо женщины, находящейся прямо передо мной было изможденным и бледным. На лбу у нее были пятна, не скрытые косметикой. Все волнующие изгибы, которыми я восхищался - конечно, по-мальчишески, - исчезли. Мешковатая толстовка под пальто лишь намекала на то, что когда-то было роскошной грудью. Я бы сказал, что она была на сорок или даже пятьдесят фунтов легче и выглядела лет на двадцать старше.

- Лиз?

- Никто иной. - Она одарила меня улыбкой, затем скрыла ее, вытирая нос тыльной стороной ладони.

Закинулась, - подумал я. - Она под дозой.

- Как ты?

Может быть, не самый мудрый вопрос, но единственный, который пришел мне в голову в данных обстоятельствах. И я был достаточно осторожен, чтобы держаться от нее на безопасном расстоянии, чтобы иметь возможность убежать, если она попытается выкинуть что-нибудь странное. Что казалось вполне вероятным, потому что выглядела она довольно странно. Не как актеры, прикидывающиеся наркоманами на ТВ, а как настоящие наркоши, которых время от времени видишь, клюющими носами на скамейках в парке или в подъездах заброшенных зданий. Я думаю, что в Нью-Йорке сейчас намного чище, чем раньше, но наркоманы все еще являются частью пейзажа.

- Как я выгляжу? - Потом она рассмеялась, но не очень радостно. - Не отвечай. Но ведь когда-то давным-давно мы совершили мицву[95], не так ли? Я заслужила большей благодарности за это, чем получила, но, черт возьми, мы спасли кучу жизней.