Позже

- Возможно, нам придется остаться там на ночь, - сказала она. - Ты уверен?

Я ответил, что да.

Я не знаю точно, где находился, когда дядя Гарри умер. Может быть, в Нью-Джерси, может быть, пересекал Гудзон, может быть он умер в тот момент, когда я лицезрел стадион «Янки» из моего изгаженного птицами окна автобуса. Все, что я знаю, - мама ждала меня возле спецучреждения - его последнего спецучреждения - на скамейке под тенистым деревом. У нее были сухие глаза, но она курила сигарету, а я давно не видел, чтобы она это делала. Она крепко меня обняла, и я ответил ей тем же. Я чувствовал запах ее духов, тот старый сладкий запах «La Vie est Belle», который всегда возвращал меня в детство. К тому маленькому мальчику, который думал, что его зеленая индейка была просто кошачьей задницей. Мне не нужно было спрашивать.

- Не успела на десять минут, - сказала она.

- Ты в порядке?

- Да. Грустно, но еще я испытываю облегчение из-за того, что все, наконец, закончилось. Он продержался гораздо дольше, чем большинство людей, страдающих от того, что у него было. Знаешь, я сидела здесь и думала о трех мухах и шести землянах[127]. Ты знаешь, что это такое?

- Думаю, да.

- Другие мальчики не хотели брать меня в игру, потому что я была девочкой, но Гарри сказал, что если они меня не примут, он тоже не будет играть. А он был популярен. Всегда самый популярный. Так что я была, как говорится, единственной девушкой в игре.

- Ты была хороша?

- Я была потрясающе хороша, - сказала она и рассмеялась. Потом она вытерла глаза. Все-таки плачет. - Послушай, мне нужно поговорить с миссис Акерман - она здесь главная - и подписать кое-какие бумаги. Потом мне нужно зайти в его комнату и посмотреть, не забрать ли что-нибудь на память о нем. Не могу себе представить, что.

Я почувствовал волну тревоги.

- Он все еще не...?

- Нет, милый. Здесь есть похоронное бюро. Завтра я договорюсь о том, чтобы отвезти его в Нью-Йорк и... ну, ты знаешь, проводить в последний путь. - Она помолчала. - Джейми?

Я посмотрел на нее.

- Ты не... ты не видишь его?

Я улыбнулся.

- Нет, ма.

Она схватила меня за подбородок.

- Сколько раз я говорила тебе не называть меня так? Кто говорит «мее»?

- Детеныш овечки, - сказал я и добавил: - Да, да, да.

Это ее рассмешило.

- Подожди меня, милый. Это не займет много времени.

Она вошла в дом, а я посмотрел на дядю Гарри, который стоял не более чем в десяти футах от нас. Он был там все это время, одетый в пижаму, в которой умер.

- Привет, дядя Гарри, - сказал я.

Нет ответа. Но он смотрел на меня.

- У тебя все еще болезнь Альцгеймера?

- Нет.

- Значит, теперь ты в порядке?

Он посмотрел на меня с едва заметным проблеском юмора.

- Полагаю, да, если быть мертвым вписывается в твое определение «порядок».

- Она будет скучать по тебе, дядя Гарри.

Ответа не последовало, да я и не ждал, потому что это был не вопрос. Но у меня был один. Он, вероятно, не знал ответа, но есть старая поговорка, которая гласит: если не спросишь, никогда не узнаешь.

- Ты знаешь, кто мой отец?

- Да.

- Кто? Кто он?

- Я, - ответил дядя Гарри.

69

Почти готово (и я помню тот момент, когда подумал, что тридцать страниц - это много!), но не совсем, так что не бросайте чтиво, пока не зацените:

Мои бабушка и дедушка - как оказалось, мои единственные бабушка и дедушка - умерли по дороге на рождественскую вечеринку. Парень, переполненный рождественским весельем, свернул через три полосы четырехполосного шоссе и врезался в них лоб в лоб. Пьяный выжил, как это часто бывает. Мой дядя (и отец, как оказалось) был в Нью-Йорке, и уже посетил несколько рождественских вечеринок, болтая с издателями, редакторами и писателями, когда узнал о случившемся. Его агентство тогда было совсем новым, и дядя Гарри (старый добрый папик!) был похож на парня в глухом лесу, дующего на крошечную кучку тлеющих веток в надежде разжечь костер.

Он приехал домой в Арколу - это маленький городок в Иллинойсе - на похороны. Когда все закончилось, у Конклинов был прием. Лестера и Норму все любили, поэтому пришло много народу. Некоторые принесли еду. Некоторые принесли выпивку, которая служила крестным отцом великому множеству неожиданных младенцев. Тиа Конклин, в то время, незадолго до окончания колледжа, работавшая на своей первой работе в бухгалтерской фирме, порядком набралась. Как и ее брат. А как еще, правда?

Когда все расходятся по домам, Гарри обнаруживает ее в своей комнате, она лежит на его кровати в пижаме и плачет. Гарри ложится рядом и обнимает ее. Просто для утешения, ну вы понимаете, но один вид утешения ведет к другому. Всего один раз, но одного раза достаточно, и через шесть недель у Гарри - вернувшегося в Нью-Йорк - звонит телефон. Вскоре после этого моя беременная мать присоединяется к фирме.