ПП. Благие намерения (СИ)

— А теперь оказывается, что… не было ничего. Глюк. Обман чувства.

Ерш внимательно слушал, не забывая подъедать сырную нарезку. Потом, когда я надолго замолчала, решил спросить:

— Тебе же, вроде, от этого полегчать должно? Что не ты дура, а он подлец?

Я поморщилась.

— Дело-то даже не в нем, — ой, пол качается, прилягу-ка я, — А во мне. Если я его не любила, значит — вообще никогда не любила.

— Велика беда, — фыркнул оборотень, — Тот еще геморрой.

— А как же верность до гроба и безграничное счастье?

— Хрень.

От такого цинизма мне стало холодно.

— Я тебе не верю, — шепот получился совершенно неубедительным, — Но, возможно, я не могу любить. Я ведь всем давала шанс. Знаешь, как бывает…Может, нужно узнать друг друга поближе, притереться… Только время теряла. За одного ворлока, Андрия, чуть замуж не вышла, он со мной, как с королевой обращался. Думала: ну и что, что не люблю? Он надежный. Умный. Красивый. Во мне души не чает. Я буду с ним счастлива. А потом… Фиавар, и я подумала — раз могу, зачем мне полумеры? Даже после всего… Андрий до сих пор предлагает, насто-о-ойчивый… А я — ни в какую. Могу — значит, будет еще. А оказалось… не могу…

— Ты несешь какой-то бред, — Ерш сделал богатырский глоток, — Ну, не любила, тоже мне, беда… вешаться теперь, что ли?

— Нет, — я помотала головой, и мир закружился в темпе карусели-тошнилки, — Найду Андрия и скажу ему «Да»! Прямо сейчас!

Я, как была, на четвереньках рванула к двери, но могучая ладонь оборотня ткнула меня лицом в ковер.

— Горячку не пори, — отрезал парень, — какая муха тебя в зад укусила?

— Нельзя — ой! — терять ни минуты! — я трепыхалась, как пришпиленная булавкой моль, — Столько времени — коту под хвост! Буду привередничать — вообще останусь одна!

— Да иди ты к лешему! — вдруг вызверился оборотень, и я обрела желанную свободу, — Дура ты! У тебя семья, которая любого в клочья порвет, друзья, каких еще поискать — чё тебе еще надо?! Нервы трепать некому?! Хочешь — вали замуж, да хоть в монашки иди, но я не собираюсь сидеть тут и выслушивать это дерьмо от той, что никогда в жизни не была одна!!!

Упс, кому-то прищемило хвост. Кажется, моя теория черепашьего панциря была сокрушительно опровергнута. Я заморгала и стала безудержно икать.

— Хочешь — ик! — об этом поговорить? — серьезно предложила я.

— Нет, — рыкнул Ерш и набычился, — Женщины, блин… Есть любовь — слезы, нет любви — истерика, не обращает внимания — козел, обращает — маньяк, не делает первые шаги — не мужик, делает — бежать от него на край света… Когда хоть одна женщина поймет, что ей нужно, на Земле передохнет вся живность, включая тараканов! И тебя тут заело — время, время… Что тебе время, ты же ведьма!

Бум! В самое сердце!

Я надрывно вздохнула и приложилась к рогу с такой целеустремленностью, что даже до пьяного оборотня дошло.

— Глупость сказал? — буркнул он.

— Ик! — ага!

— Большую?

— Очень.

— Звиняй.

— Хреновый из тебя — ик! — психолог.

— Знаю. Расскажешь?

— Не-а.

Один-один. Два дебила у камина

Дали больно в нос друг другу,

Их обиженные спины

Развернулись полукругом.

— Спать пойдем? — предложил Ерш.

— Угу, только… — я шустро поползла в свою комнату, оттуда — в ванную, где меня долго и самозабвенно рвало. А кто держал мои волосы? Правильно — хвостатый нянь!

Глава 8. «У всех бывают такие дни»

Следующий день ознаменовался худшим похмельем в моей жизни. Проснуться от пищащего будильника, в обнимку с унитазом и с ощущением, что голова вот-вот воспламенится и соскочит с шеи — такой букет подкосит кого угодно, и даже чистка зубов уподобилась гладиаторскому бою с собственным телом. Когда я на дрожащих ногах покинула ванную, даже вид аккуратно спеленатого Ерша не смог меня порадовать. Кажется, оборотень забыл об особенностях моей кровати и теперь обреченно дрых на полу в коконе из простыней в веселенькую ромашку. Вот это я понимаю — карма, но на злорадство сейчас нет ни сил, ни времени, нужно добраться до лаборатории.

Двадцать минут спустя я, отчасти вернувшись к жизни, почти ласково размотала Ерша, реанимировала собрата по похмелью теми же зельями, что употребила сама, и надолго оккупировала ванную. Будильник прозвенел в полдень, так что времени до встречи с однокурсниками было предостаточно, но легкое чувство беспомощности и неправильности глодало меня уже сейчас. Переход «с корабля на бал» — точнее, с бала на пересдачу — оказался болезненнее, чем я предполагала, как будто после легкого ситцевого платья влезаешь в тесные джинсы. Понадобится некоторое время, прежде чем контраст между настоящей и «мирской» жизнью перестанет вгонять меня в состояние легкого кризиса. Но вернемся к насущному — есть проблема, которую нужно решать. Кистецкий.

Наш план — отстой. Гарантий — никаких.

Где же ты, злобный гений моего сознания? Приди ко мне, приди и победи! Ой, блин, пить — плохо, особенно этот чертов друидский натурпродукт…