Прабхупада лиламрита

Затем Свамиджи начал огненное жертвоприношение. Он посыпал земляное возвышение разноцветными порошками. Затаив дыхание, все следили за его магическими действиями — он взял несколько веточек и лучинок, окунул их в масло, поджег от пламени свечи и соорудил небольшой костер в центре земляного возвышения. Затем он смешал в чашке топленое масло, кунжут, ячмень и пустил ее по кругу. Каждый ученик, проходивший обряд, взял из чашки пригоршню смеси, чтобы бросить ее в огонь. Затем Свами стал читать молитвы на санскрите и попросил всех повторять за ним. Каждая молитва завершалась троекратным повторением слова сваха. На этом слове ученики бросали в огонь по щепотке смеси масла, кунжута и ячменя. Свамиджи все подливал масла, подкладывал щепок в огонь и читал молитву за молитвой, пока костер не разгорелся. Звучали молитвы, лилось масло, огонь разгорался, и в комнате становилось все жарче и жарче.

Минут через двадцать Свамиджи попросил всех получивших посвящение положить в огонь по банану. Кучка из одиннадцати бананов почти погасила пламя, повалил густой дым. Некоторые из посвященных вскочили и, кашляя, выбежали в другую комнату, а гости поспешили выйти в прихожую. Но Свамиджи продолжал лить остатки масла в огонь и все кидал в него зерна.

— Этот дым не ест глаза, — сказал он.— другой дым ест, а этот — нет.

Даже когда от дыма глаза у всех наполнились слезами, Свами не разрешил открыть окна. Благодаря этому почти весь дым остался в квартире и никто из соседей не жаловался.

Свамиджи широко улыбнулся, встал перед жертвенным огнем — пламенеющим языком Вишну — и, хлопая в ладоши, запел «Харе Кришна». Раскачиваясь из стороны в сторону, он начал танцевать. Ученики присоединились к нему. Дым рассеялся. Он велел каждому ученику коснуться четками стоп Господа Чайтаньи на картине с изображением Панча-таттвы, которая стояла на столе, и после этого наконец разрешил открыть окна. Теперь, когда ритуал закончился и воздух в квартире стал свежее, Свамиджи рассмеялся:

— Было так много дыма, что я боялся, как бы соседи не вызвали пожарную команду.

Свамиджи был счастлив. Он велел, чтобы преданным и гостям раздали прасад. Огонь, чтение молитв, обеты, повторение «Харе Кришна» — все это очистило атмосферу. Дело сдвинулось с места. В Западном полушарии появились первые посвященные ученики. Когда же праздник закончился, большинство учеников разошлись по домам, оставив своего духовного учителя наводить порядок после обряда посвящения.

* * *

10 сентября

На следующее утро после посвящения Бхактиведанта Свами сидел в своей комнате, читая комментарии к «Шримад-Бхагаватам». Перед ним на столе лежал огромный том с санскритскими текстами. На Свами были очки в роговой оправе, которые придавали ему вид ученого. Он надевал их, только когда читал, сразу становясь похожим на профессора, погруженного в глубокие размышления. В комнате была тишина, сквозь оконное стекло проникали теплые яркие лучи утреннего солнца.

Вдруг в дверь кто-то постучал.

— Да? Войдите.

Он поднял глаза и снял очки. В приоткрывшуюся дверь заглядывали Майк и Джейн (теперь Мукунда и Джанаки). Он сам их пригласил.

— Да, да, заходите.

Он улыбнулся, и двое энергичных юных американцев вошли внутрь, прикрыв за собой дверь. В выразительном взгляде Бхактиведанты Свами сквозила улыбка. Они сели перед ним, и Свамиджи шутливо заговорил с ними, обращаясь к ним уже по новым именам.

— Итак, живете вы вместе, но во время посвящения вы приняли на себя серьезные обязательства. Как же с этим быть?

— Ну, — Мукунда казался озадаченным, — а разве в сознании Кришны нет любви?

Свамиджи кивнул.

— Да, вот и я о том же. Почему бы вам не пожениться?

Идея понравилась. Свамиджи тут же назначил день свадьбы — через два дня.

Он сказал, что приготовит большой пир и проведет церемонию бракосочетания прямо у себя в квартире, и попросил ребят пригласить всех родственников. Но оба — и Мукунда, и Джанаки — были родом из Орегона, и родственники их не могли всё бросить и ехать в такую даль. Согласилась приехать только сестра Джанаки, Джоан.