Прабхупада лиламрита

Джоан: Я почти не представляла, что это будет за церемония. Я знала только, что они познакомились с каким-то свами, берут у него уроки санскрита и посещают его небольшой храм в бывшем магазинчике на Второй авеню. Когда я первый раз увидела Свами, он сидел у окна своей гостиной, освещенный солнечным светом и окруженный кастрюлями с прасадом, который он раздавал преданным, сидящим вдоль стен вокруг него. Я придерживалась макробиотической диеты и не горела желанием есть в полдень. Когда я вошла, Свамиджи спросил:

— Кто это?

Мукунда ответил:

— Это сестра Джанаки, Джоан. Она приехала из Орегона, на нашу свадьбу.

Свамиджи спросил:

— А где это — Орегон?

Мукунда ответил:

— Это почти пять тысяч километров отсюда, другой конец Соединенных Штатов.

Он удивился:

— О, вы ехали в такую даль? Очень хорошо. А когда приедут остальные?

Тогда я призналась:

— Я приехала одна, Свамиджи.

Он сказал:

— Не беда. Очень хорошо, что приехали. Пожалуйста, садитесь и отведайте кришна-прасада.

Он предложил мне немного дала, влажное сабджи, йогурт, салат и чапати. Но из-за моего увлечения макробиотикой прасад мне не понравился — не лез в горло. Но, глядя на этого сияющего человека, я понимала, что ему очень хотелось, чтобы я попробовала все, что он приготовил. Так что я съела все, но про себя решила, что обедаю с преданными в последний раз.

В конце концов я справилась, и Свамиджи тут же спросил:

— Хотите еще? Хотите еще?

Я ответила:

— Нет, спасибо. Я наелась. Все было очень вкусно, но я больше не могу.

Наконец прием прасада закончился, все отправились мыть посуду, а Свамиджи позвал к себе Мукунду, Джанаки и меня, чтобы подготовиться к завтрашней свадьбе.

Итак, когда мы сидели у него в комнате, он достал из угла огромную кастрюлю, на стенках которой были следы засохшего сахарного сиропа. Я подумала: «Наверное, это его piece de resistance[20], но в меня больше не влезет». Но он достал из кастрюли гигантский, круглый, сочный гулаб-джамун. Я сказала:

— О, нет, я так наелась, больше не могу!

Но он настоял:

— Берите, берите, — и заставил меня протянуть руку, чтобы его взять.

Так вот, когда я съела гулаб-джамун, у меня не осталось и тени сомнения в том, что я здесь в последний раз.