Прабкино учение

Накануне Рождества вишни расцвели, что девушки с Катеринина дня в кувшине держали. Стоят веточки в цвету, листик зеленый, а цветочки на тонких ножках, будто прозрачные белеют! Чудо Рождественское! На дворе снег свежий выпал, сеном пахнет, в избах — кутьей, медом, взваром, а в кувшине цветы — весной дышут, нежные, тонкие, беленькие.

Старый Прад-Иван[19] на печи, девяносто лет почитай, сидит, ноги свешивши, смотрит: «А что, рано еще?» — «Рано, дедка! — Да, ты бы хоть пирожка съел!.. Обессилеешь». — «А на што? Сегодня — Свят вечер, поститься надо». — «Да ты стар уже поститься». — «В самый раз мне. На то и Прад-Иван!»

Засыпает Прадед старый, воды попивши. В третий раз подымается: «А что там? Звезды нету?» — «Есть!.. Есть!.. Звезда горит! — вбегает шустрый правнук. — Над токами зажглась!» — «Ну, слава Богу! — крестится Прад-Иван. — Рождество Твое, Христе, Боже наш!.. — ломающимся голосом поет он, слезает, одевается. Дают ему тулуп, валенки, шапку, рукавицы, поясом подпоясывают. Ведут Прад-Ивана на двор, собственными очами Звезду узреть хочет! Вот и назад пришли. Тяжело дышит он, опускается на лавицу, потом медленно раздевается, крестится: «Слава Тебе, Господи, удостоил нас, грешных, узрети Звезду Твою Вифлеемскую!.. Ваньке! Поди-ка, ветру нету?» — «Нету, Прадешка,[20] нету». — «Ну, пойди, возьми у Малого свечку, принеси сюда». Мальчишка — раз-раз, и уже обратно летит, несет свечку. «Не бегай так, а то, коли[21] свечу задуешь, Прадешка твой в лете помрет! — наставляет мать, молодая женщина. — Стерегись!» — «Ничего, мамка, сумею!» — отвечает тот, и вправду, возвращается сияющий: «Горит у Малого!» — «Дай Бог, чтоб и на тот год горело!» — отвечает отец, дюжий мужчина лет сорока. Прад-Иван подходит к окну и долго смотрит на крохотный, трепетный огонек у Малого, и шепчет слова давно забытой старины: «Милый наш Крышний, свете нам Вышний, дай нам весну пригожу, траву высоку, да рожь — колос от колоса, не слышно голоса!» И еще: «Се бо вам, батя, се бо вам, мати!» — и перекрестился.

«Ну, теперь пора и за стол! Хозяюшка, выноси коровай[22] медовый! — сказал хозяин. — Садись, Прад-Иван, на Красное Место». Деда подвели под руки к образам, усадили за стол, покрытый вышиванной[23] скатертью, на которой было сено, стояли три горшка, один с кутьей, только что из печи, другой с медом, и третий с взваром. Тут же стояла большая миска пирожков с картошкой и морковкой, и жареная рыба на тарелке.

С праздничной половины вышла хозяйка с большим короваем в руках, поклонилась иконам, Праду и мужу, а потом всем, и поставила на стол.

«Ну, все теперь в сени! Выходи! — скомандовал Прад-Иван. — Заходи, когда позову!» Когда все вышли, он истово перекрестил коровай дрожащей рукой трижды, прочел «Отче наш», перекрестил еще раз, прочел «Богородицу», еще раз и прочел «Достойно есть», потом «Рождество Твое, Христе, Боже наш», а затем с трудом опустился на пол, так что голова его пряталась за коровай, и позвал: «Заходи!» Все вошли. «Ну что, дети, видите Прада вашего?» — «Нет, не видим», — отвечали все хором. — «Ну дай Бог, чтоб и на будущий год не видели!» После этого все приблизились к столу и стали подходить с тарелкой к Праду, который раздавал каждому кутьи, меда и пирожков.

Тут все заняли свое место, и взвар разливала уже хозяйка.

Когда кончили кутью, перекрестившись, встали, Прад-Иван сказал: «Оденьте меня! Самый старший на дорогу, звать человека поесть с нами, а, младший, Ваня, забирай кутьи, взвара, пирожков, и снеси старухе Варваре! Она больная и бедная! Да не забудьте ей и коровая кусок отрезать».

Он вышел на улицу, но напрасно вглядывался в снежную даль; никого не было на дороге. Каждый в Святой Вечер был дома, с домашними. Прад-Иван глянул на сад в инее, на звезды в небе, перекрестил весь мир и вернулся назад.

«Слава в вышних Богу и на земле мир! — сказал он крестясь. — Ну, а теперь мне на печку пора». Ему помогли, и дед скоро заснул.

Тем временем под окнами зашумели ребята, пришедшие со звездой, и запели:

Христос народился,
на земле явился,
в яслях на соломе
лежал,
звездой новой
играл,
а Мать Божья встала,
Сына величала,
чтоб Он нас
всех спас!

Прад-Иван проснулся, свесил голову с печи, сказал: «Дайте им орехов, леденцов и копеечку денег, как в старину мы давали!» Внук важно ответил: «Не бойся, Прадешка, мы старины не похулим!» А хозяйка поклонилась Деду и добавила: «На то и хозяйка в доме, чтоб старину хранить, детей любить, мужа ублажать, старых поважать!»

Дети гурьбой вошли в избу, заговорили, точно чистым горохом засыпали: «Хозяину с хозяюшкой слава! Дай Бог Свят-Вечера снова повидать, кутьи попробовать, урожая доброго видеть!» Родители благодарят детей за поздравление, дают им сухих фруктов, денег, и они снова убежали.