Прайд

Она бешено замотала головой, а потом набралась смелости и решилась задать вопрос:

– А правда, будто вы, Хозяева, пьёте наши души?

Илья хихикнул, а я задумался. Быть может, в какой-то степени, она была и права: чёрт его знает, что оно такое – человеческая душа.

– Если тебе будет легче, считай именно так. Ваши предки, кстати, считали, будто обретают бессмертие, когда лев выпивает их. Поэтому можете особо не расстраиваться.

– Хозяин! – она упала на колени, – позвольте приводить вам старых и больных. От них нет никакого прока, а вы будете сыты и довольны!

Офигеть! Илья перестал сдерживаться и хохотал во всё горло. Ох уж эти люди!

– Это – неспортивно! – категорически заявила Галя, – я люблю охоту и ненавижу употреблять старые и несвежие продукты.

– Слышала? – я развёл руками, – посему иди и помни всё то, что я тебе сказал.

Она уже пошла, но тут я вспомнил одну вещь.

– Постой-ка. Не можешь объяснить, почему вы так боитесь северных коридоров? Это – ваши ритуалы, связанные с религией?

Женщина подозрительно покосилась на меня, точно ожидала какого-то подвоха. Похоже она и слово такое слышала в первый раз. Потом кое-как разгладила вздыбившиеся волосы и выпалила так, словно произнесённое жгло ей губы:

– Там – холодные!

– Кто? – удивился я, – какие такие, холодные?

– Холодные, они как люди, только мёртвые. Не спят, быстро бегают и глазами светят в темноте. Когти у них острые – если человека убивают, он кричит долго и страшно. Но они нас чуют только тогда, когда мы совсем рядом. И стараются из своих северных нор далеко не выходить, у нас редко появляются. А вот если кто-то из наших туда забредает…Назад ещё никто не вернулся.

– Очень странно, – задумчиво заметил Илья и нахмурился.

– Иди, – отпустил я женщину, и она тотчас погнала своё воющее стадо к дыре, – Галя помоги им спуститься. Ну, не ворчи, солнышко.

Недовольная кошка ухватила в охапку сразу четверых и, не обращая внимания на громкий вопль ужаса, спрыгнула вниз. Да это же аттракцион! Катание на львах. Главное, львице этого не ляпнуть – исцарапает!

Я повернулся к Илье, и он вопросительно вздёрнул подбородок.

– О чём думаешь? – спросил он.

– Как-то уж очень эти холодные напоминают наших. А я так и не понял, до сих пор, почему львы пропали с этой грани. На войну, вроде бы, не похоже…

– Ушли вниз, за людьми, одичали и измельчали?

– Попробуем выяснить? Думаю, ты не будешь против?

– Нет, – ухмыльнулся Илья и похлопал себя по животу, копируя любимый жест людей, – как раз сегодня, до обеда, я абсолютно свободен. Кстати, как поступим с едой? Может взять с них честное слово?

Мы подошли к провалу в тот момент, когда Галя доставила вниз последнюю троицу. Как ни странно, но похоже кошке это развлечение пришлось по нраву. Она громко мяукала и щекотала детёнышей, отчего те начинали громко визжать. Их опекунша потерянно наблюдала за всеми этими играми и пыталась собрать около себя всю пищащую мелочь. Однако те уже твёрдо решили – гораздо веселее им будет с красивой "тётей", которая так замечательно прыгает и хватает за пятки. Деткам было совершенно невдомёк: в других обстоятельствах "тётя" вполне могла, за один присест, выпить их всех и даже не вспомнить об этом.

Галя повернула к нам светящееся удовольствием лицо и ущипнула ближайшего мальчугана за ягодицу. Тот заверещал и помчался вокруг кошки, пытаясь вцепиться в её длиннющие волосы.

– Хочу такого! – безапелляционно заявила львица, – а лучше двоих или троих. Они такие интересные! Буду играться с ними, кормить и выгуливать.

– А потом выпьешь? – ехидно осведомился Илья, – и будешь переживать: "Ах, ах, прости, не удержалась, маленький мой!"

Кошка немедленно оскалилась на него и нежно прижала к себе чумазую девчушку, в невообразимых лохмотьях. Та, с удовольствием, вцепилась в львицу и весело затарахтела. Это оказалось настолько непривычно, что я задумался.

– Прецеденты, вообще-то были, – заметил я, – в книге описано множество случаев и большинство – с хорошим концом. Львицы, как выяснилось, могут быть отличными опекуншами, а из воспитуемых вырастали самые верные и преданные слуги. У той же Акки было пятеро подопечных и с одним она даже крутила шуры-муры.

– Как же ты меня уже достал своей Аккой! – досадливо крякнул Илья и спрыгнул в дыру, отчего детёныши шарахнулись в разные стороны, – идём уже, историограф хренов.

– А я хочу шуры-муры! – восторженно завопила Галька и закружилась в безумном вальсе, – пусть за мной ходят и называют меня богиней! Богиня Галина! Как это звучит?

– Отлично звучит, – я поймал её и остановил поцелуем, – солнышко, мы обязательно займёмся твоим обожествлением, но это будет немножечко позже. Просто сейчас мы с Ильёй ненадолго отлучимся, а ты, пока, отведи пищу в дом. Та, большая, комната, на втором ярусе, с фонтаном и сливом, вполне подойдёт.

– А чем это вы собираетесь, без меня, заниматься? – подозрительно осведомилась будущая богиня, отдирая от себя особо цепкого паразита, – может и мне это будет интересно.