Прайд

– Оч-чень интересно! – львёнок обняла меня и потёрлась лицом о моё, – брось эту гадость! Мне хочется побегать, попрыгать, а в животе словно жуки летают.

– Потерпи ещё чуть-чуть, – попросил я, – это может оказаться очень важно.

– Важнее меня?

– Это вряд ли.

Пришлось доказывать. При этом, приходилось сдерживаться, чтобы не завалить кошку на траву и не доказать по-настоящему. Она-то прилагала к этому максимум усилий. Ещё день! А потом ты у меня получишь. А я у тебя.

Я взял Зару на руки и продолжая целовать, понёс вперёд. Другого способа двигаться дальше просто не существовало. Деревья закончились, и мы вышли к высокому металлическому забору, с колючей проволокой поверху. Охранные вышки нависали над нами, поглядывая подслеповатыми зрачками прожекторов. Под ногами лежала ржавая пластина с единственной надписью: "Питомник".

Ворот я не видел, да они были и ни к чему: кто-то уже проделал необходимую работу, вскрыв прочную ограду. Похоже было, будто какой-то снаряд, пущенный изнутри, разворотил толстый лист металла и улетел в неведомом направлении, почему-то пощадив деревья, окружающие базу. Чудеса, да и только!

– Не нравится мне здесь, – сказала котёнок, когда я поставил её на ноги, – пахнет плохо.

Здесь, действительно, воняло и я хорошо знал, чем именно, в отличие от своей спутницы, никогда не спускавшейся в подземные лабиринты. Вонь, правда, была слабой, такой, словно холодных давно уже не было, но пропиталось запахом всё, как если бы, в своё время, здесь кишмя кишело этой гадостью. Однако стоило поостеречься: я не хотел привести котёнка прямиком в логово монстров.

– Держись за мной, – сказал я и сделал шаг в сторону отверстия, – будь настороже и…

За моей спиной Зара оглушительно взвизгнула, а потом начала кричать. Я мгновенно прыгнул обратно, приготовившись разорвать любого, кто осмелился обидеть моего львёнка. Однако никого не было, Зара оказалась одна. Она уже перестала кричать и неподвижно замерла, уставившись широко открытыми глазами на свою ладонь.

– Что это?! – спросила она дрожащим голосом и показала мне, – я решила приготовиться к опасности, как ты сказал, а оно вдруг – раз!

– Это – когти, – смиренно пояснил я и показал свои, – у всех львов есть такие.

– У всех львов? – испуг мгновенно обратился гневом, – у каких таких львов? – Она решительно подошла ко мне, – Так. Немедленно снимай этот проклятый медальон. Ты предложил попробовать быть одной из вас, и я попробовала. Всё, с меня хватит! Снимай, немедленно.

Она, похоже, уже и сама не понимала, что происходит. Зара даже не пыталась снять медальон самостоятельно, потому как не могла этого сделать. Да и это её требование – судороги человеческой сущности, испуганной слишком быстрой трансформацией.

– Завтра, – сказал я, – всё окончится завтра. Я тебе обещаю.

– Правда? – спросила львёнок и повертела пальцем, с высунутым когтем, – интересное ощущение. Даже приятно!

– Кошки обожают выпускать когти, – я пожал плечами, – особенно во время секса. Жаль, ты этого не узнаешь.

– Нечего меня отговаривать! – огрызнулась она, но как-то неуверенно, – сначала – книжки, потом – одежда, а теперь ещё и когти. Я уже так с вами пообтёрлась, что не вижу ничего дурного в убийстве людей! Куда это годится? Хоть и могу представить, как они вам неприятны. Один этот их запах чего стоит. Фу! А ещё эти волосы повсюду, кошмар какой-то! И еда эта у них, просто отвратительно. Нет, ну можно же и прикончить, самых мерзких, это я могу понять. Чёрт, кажется я совсем запуталась и несу всякую чушь, правда?

Всё это время мы неторопливо прогуливались по квадратным каменным плитам, устилавшим площадку, между рядами приземистых широких бараков. Огромный грузовой автомобиль врезался в одну из построек, проломив стену и навсегда оставшись в проделанном отверстии. Из кузова, крытого истлевшей материей, свисал человеческий скелет в гнилых лохмотьях коричневого цвета. Вблизи бараков вонь холодных становилась воистину непереносима.

– Да нет, милая, – я погладил Зару по щеке и приобнял её, – всё правильно. Ты у меня умница и глупостей говорить не станешь. А теперь выпусти коготки, как ты научилась и жди меня здесь. Царапаться, я думаю, ты умеешь.

– Все женщины умеют, – ухмыльнулась она.