Прайд

Мы привязали лошадок у низкорослого деревца с понуро опущенными ветвями и направились в сторону двугорбого холма, поросшего густым колючим кустарником. Именно там я пряталась, когда мой брат принял свой последний бой. Стыд до сих пор жил во мне. Стыд за то, что я оставила его в одиночестве. Мой брат, мой друг, мой любовник…Мой вожак. Серра…

Миновав два скрещенных деревца, мы оказались перед извилистым оврагом, по дну которого скользил прозрачный, как стекло, ручей. Вода, позванивая, катила крохотные камешки и радостно отражала робкие лучи утреннего светила. Я остановилась на склоне и пригляделась. Ага, вот и нужное мне место.

– Зачем мы здесь? – спросил Чар и в его голосе прозвучало хорошо скрываемое напряжение, – мне кажется…

Я набросилась на него и повалила на землю. Он, даже не пытаясь сопротивляться, упал в мягкую траву и щурясь смотрел на меня. Я же, сидя на нём, внимательно разглядывала стальные глаза, крошечный шрам у переносицы, ещё один, пересекающий загорелую кожу щеки и плотно сжатые губы. Глаза охотника широко распахнулись, когда я склонилась и принялась целовать его. Он долго не отвечал, а когда поцелуй стал взаимным, я вскочила на ноги и смеясь, отбежала к плоскому камню, поросшему рыжим мхом.

Человек продолжал лежать и лишь повернул голову, не теряя меня из вида. Продолжая смеяться, я запустила руку под камень и достав спрятанные вещи, вернулась к охотнику.

– Знаешь, – сказала я, вновь оседлав лежащего Чара, – я думала над твоими словами. Пожалуй, я могу помочь тебе, а ты – мне. Твоя потерянная жизнь, разрушенная вера и утраченная любовь…Всего этого уже не вернуть. Но я способна дать тебе кое-что взамен, – он молчал и лишь отражения облаков скользили в серых глазах, – новую жизнь, новых друзей и новую любовь. Думаю, ты уже понял, к чему я веду, – я разжала пальцы и медальон Серра повис на цепочке над грудью мужчины. Охотник вздрогнул, – да, я догадываюсь: тебе уже предлагали. И уже одно – это о чём-то говорит. Обычному человеку не станут дважды предлагать подобную вещь.

Медальон слегка покачивался над грудью человека, но Чар не смотрел на блестящую голову льва, он глядел мне в глаза. Попыток вырваться охотник не предпринимал. И молчал.

– И ещё, ты спас меня, значит несёшь за меня ответственность. А я – самая неприспособленная и бестолковая, из всех львиц. Если рядом со мной не будет большого сильного льва – мне конец, – я склонилась к самому его лицу, – и я буду любить тебя.

Когда я потянулась к верхней пуговице его рубашки, жёсткая ладонь перехватила моё запястье. Я подождала. Хватка ослабла, и рука охотника освободила мою. Ох уж эти мужчины! Они такие нерешительные: всё приходится делать самой. Я расстегнула остальные пуговицы и осторожно надела медальон на шею Чара. Он тяжело дышал, но, по-прежнему, безмолвствовал. Тогда я достала браслет перехода, и охотник послушно позволил золотой цепочке скользнуть на его запястье.

– Брат мой, – сказала я.