Прайд окаянных феминисток

Наталье понравился брат Полины. Бэтээр. Надо же такое придумать. Забавно. И ему очень идет. Он вообще весь забавный, как обычно бывают ненамеренно забавными очень открытые и добрые люди, которые не стараются все время произвести на окружающих хорошее впечатление, поэтому хорошее впечатление и производят. Только нервный немножко. Но это понятно, это он о Полине беспокоится. Но даже когда орал, что выпорет, — все равно забавно было. Орет, кулаками размахивает, глаза таращит, волосы дыбом, — а сам боится, что ему не поверят. Потому что сам себе не верит. А что орет — так это Полина сама виновата. По всей видимости, Полина всегда первая орать начинает. Разве так с мужиками можно? Ну, объясни ты ему лишний раз. Что, язык у тебя отсохнет? Объясни, разложи по полочкам, дай всему названия и наклей ярлычки. И тогда он успокоится. А если ты еще при этом догадаешься составить каталог с четкими и ясными указаниями, где что лежит, как называется и для чего предназначено, — он вообще решит, что сам до всего дошел, и будет гордиться, какой он проницательный. Ведь сколько раз Наталья говорила Полине: терпение, терпение и еще раз терпение! Так нет, как об стенку горох. Все дело в том, что она привыкла воспринимать брата как существо одной с ней породы. Ну да, фактически он же один ее вырастил, эта их тетя Варя умерла, когда Полине восемь лет было, и, конечно, мало чему успела девочку научить. Но мальчика, похоже, учила всему правильно. Хороший вырос мальчик, работящий, ответственный, сестру любит до самозабвения. И, кажется, по-настоящему добрый человек. Не зря же Любочка почти сразу обнаружилась и сама знакомиться к нему подошла. За все время, которое Наталья знала Любочку, та ни разу не захотела знакомиться ни с одним из мужиков, даже к Степану Михайловичу, который добрей, щедрей и ласковей самого Деда Мороза, — и то неделю издалека приглядывалась да принюхивалась. А к этому Бэтээру — сама, сразу, да еще как раз в то время, когда он злился изо всех сил! Это показатель. Любочка у нас — безошибочный индикатор, тут уж сомнений быть не может никаких.

И еще этот Бэтээр умеет слушать. И слышать. И правильно понимать услышанное. Это в мужиках качество до того редкое, что, в принципе, можно сказать — вообще не бывает. То есть такие, которые вроде бы слушают и даже иногда что-то слышат, еще встречаются… Но лучше бы и не встречались. Потому что, слушая и слыша, они ведь что-то и запоминают. А потом все это перевирают, переиначивают, выворачивают наизнанку и используют против тебя. И потом уже никто и никогда не сможет им объяснить, что слушают они не собеседника, а свой внутренний голос, а выводы и заключения делают вообще неизвестно на каких основаниях. На основании прогноза погоды. Это называется мужской логикой.

Полинин брат слушал правильно, И слышал правильно. И правильно все понимал. Один раз только задал совершенно мужицкий вопрос:

— А почему Любочка у вас? Ведь это опасно, как я понял. И для нее, и для вас. И для других детей… Для Веры-Нади… и других. Ведь к вам не только Пулька ездит, я знаю. Тоська с Нюськой тоже часто, да? А Любочка у вас! Ее же спрятать надо…

— Любочка не у нас, — спокойно сказала Наталья. Терпение, терпение и еще раз терпение. Он хорошо слушает, просто надо делать поправку на то, что все-таки мужик. — Любочка не может быть у нас, она сейчас в детском санатории. Я же вам только что рассказывала. Это абсолютно все знают. И в детском доме, и в больнице, и в милиции… Все! Как она может быть у нас, сами подумайте… К тому же это было бы противозаконно — укрывательство чужого ребенка без согласия его родителей…Ну, я не знаю, как это может звучать в суде, Киднепинг по-нашему. Представляете? И это повесят на главного свидетеля! Да этот подонок и с меньшими аргументами остался в стороне от гибели жены. А что Любочка заговорит — он не ожидал. А тут еще это наследство бабкино, этого он тоже не ожидал. У него всего четыре дня до суда осталось, потом родительских прав лишат — и все, никакого дочкиного наследства ему уже не видать. Вот он и заметался. Понимаете? А вы говорите, что Любочка у нас. Это было бы просто недопустимо.

Полинин брат немножко похлопал глазами, подвигал бровями, пошевелил извилинами и задал следующий вопрос, на этот раз — вполне разумный:

— Но ведь все эти… ну, быки… они ведь сюда ездят! Они к вам ездят! Значит — ищут Любочку, да?