Прайд Серого Льва

Нами охватил азарт. После падения кузнеца, я велел девушкам отойти от ямы в сторону, и помогать лишь после того, как мы вытащим очередного пхая. На всякий случай, Ульдэ отправилась на край поля — вдруг, из прерий действительно прибежит на шум еще одно стадо. В таком случае нам бы следовало немедленно все бросать и скрываться в траве. Пхаи мало походили на овцебыков, предпочитающих самим убегать от человека. Они довольно решительно нападали как на вездесущих крыс, так и на одного-двух волков, если им удавалось застать последних врасплох. А как умели драться и на что способны, сильные и крупные лошади, мы уже знали — пример стычки с дикими собаками был вполне убедителен.

— Взяли! Еще!

С натугой, краснея и покрываясь потом, мы тащили упрямое и крупное животное. Пхай негодующе ржал, визжал и чуть ли не рычал — от подобной какофонии, лет пять назад, любой конюх решил, что перед ним исчадие дьявола…

С натугой, выигрывая каждый сантиметр, мы вырвали самца из ямы. Он оказался несколько более тяжелым, чем первые два. Оказавшись наверху, конь перестал сопротивляться и теперь весь дрожал и косил на нас свои испуганные глаза.

Чер внимательно осмотрел жеребца, потом набросил еще одну веревку на его шею и сделал знак:

— Как скажу… отпускайте.

— Ты что? Он же сразу убежит!

— Не убежит.

Он, вдруг, одним махом вскочил на спину пхая и сразу подтянул веревку, заставив испуганное животное захрапеть от удушья.

— Он тебя порвет… — Сова укоризненно смотрел, на, восседавшего в гордой позе, Чера. — Как только мы отпустим арканы, пхай снесет тебя со спины и убьет.

— Я в селе все стадо объезжал — больше никто не мог! Чем эти от тех отличаются?

— Зубами! — Стопарь натянул веревку потуже, удерживая рвущегося жеребца на месте. — А еще копытами… А главное — это не прежний конь, пусть даже дикий. Это — зверь! Ты до сих пор не понял этого? Где ты видел раньше лошадь, способную догнать крола, забить его копытами и сожрать? Может, этот тоже… человечины уже успел вкусить?

— Это безумие, Дар! — Док вторил индейцу, уже готовясь вытащить из своей сумки повязки и мази. — Дар! Вмешайся, в конце концов! Жалко ведь, дурня…

Я посмотрел в глаза следопыта. Тот еле уловимо кивнул — «все нормально» …

— Пусть рискнет. Убить пхай его не успеет, а если и куснет разок — что ж, умнее будет. Сами видите, по-другому, Чер не поймет. Отпускайте!

Охотники с досадой побросали веревки — пхай почувствовал свободу и резко рванулся в сторону и вверх. Такого прыжка мы еще не видели… Чер слетел со спины жеребца, как пушинка, оказавшись среди густых и колючих зарослей чертополоха. Сам конь мигом умчался на край поля, где остановился и уже более уверенно и злобно стал посматривать в нашу сторону…

— Доигрался? Упустили столько мяса… — Стопарь ругнулся, и вытащил Чера из колючек. — Дурень и есть. Разве так можно? Ты с малолетства его приручи, чтобы корм с рук брал… Травки сладкой поднеси, сам постоянно рядом будь, пока привыкнет. А то — взрослого зверя. Эх… Хорошо, живой.

— Возвращается!

Леший указывал на скачущего, прямо на нас, пхая.

— Стреляй! Стреляй, Ульдэ! Хоть шкура будет…

На призыв Стопаря девушка вскинула лук. Чер подскочил к ней и ударом под локоть выбил оружие из руки северянки. Она гневно размахнулась, метясь кулаком в лицо охотника.

— Хватит! — я встал между ними… — Он только пугает.

Конь резко остановился, поднялся на дыбы и шарахнул копытами по земле. Нам в лица полетела грязь и ошметки мха с травой. Леший вложил пальцы в рот и звонко свистнул. Пхай прянул ушами и вновь скрылся в травах, где его уже невозможно стало достать стрелой.

В яме оставались кобыла и вконец исстрадавшийся жеребенок. Их достали без труда. Леший забрал свою долю — обоих коней, пообещав прийти на охоту по первому кличу. Мне было немного жаль, но на немой вопрос Наты я отрицательно мотнул головой:

— Я обещал…

Наша добыча оказалась бы неполной, не вытащи заодно и тушу погибшего пхая. Конь умер недавно, а такое чувство, как брезгливость, у всех давно и прочно ушло далеко, не выдержав конкуренции с выживанием… Охотники споро сняли шкуру с жеребца и принялись разделывать его острыми ножами. Мы с Совой понимающе посмотрели друг на друга — не так давно, почти никто из тех, кто сейчас здесь присутствовал, не умел не то, что, выпускать кровь и кромсать пласты мяса, а вообще… просто находится рядом с мясником. Зато теперь каждый сам превратился в мясника, не пугаясь ни брызг крови, ни пахучих внутренностей. Свою долю получил и Леший. Крайне довольный, он еще раз подтвердил готовность прийти на большой лов, после чего отдал своим приказ собираться в дорогу. Простившись с перерожденными, мы повернули к форту, по дороге подшучивая над неудавшимся ковбоем…

— Смотри… — Сова указал на степь.

В некотором отдалении от отряда, по мхам трусил жеребец. Он иногда призывно ржал, на что связанная кобыла отзывалась ответным ржанием и приглушенным рычанием.

— Вот зараза… Тоже, видать, соображает. Семья это, не иначе. До самого форта идти будет.