Прайм-тайм

— На пол! Живо! — орет один, наставляя пистолет на Мэлани. — Сейчас же на пол, миссис Форман.

Смотрю за тем, как Мэлани медлит в раздумье, затем, осознав свое поражение, опускается на пол. Вернее, на мою фирменную сизаль от «Поттери Барн»[60], как нельзя более подходящую для того, чтобы запачкать ее дизайнерский костюм.

Не отводя прицела от лежащей ничком Мэлани, женщина в форме прохаживается позади нее, отстегивая наручники от шлевки брюк.

В квартиру заходит еще один полицейский с золотым значком на зимней темно-синей куртке. Как бы ограждая от опасности, он приобнимает меня за талию и выводит к лестничной площадке.

— Теперь с вами все будет хорошо, Чарли, — убедительно приговаривает он. — Мы за ней проследим. — Он оглядывается на погром, учиненный в моей квартире. — Судя по всему, дверь чуть не упала ей на голову, — продолжает коп, беспристрастно оценивая угол падения. — Слава богу, вас не задело.

— Как?.. — запинаюсь я. — Что… Почему?

— И все же надо было нам позвонить, Чарли, — замечает офицер, почесывая затылок. — Ловить плохих ребят — наша работа, а не ваша.

— Надо было?.. — Совсем сбившись с толку, смотрю на мужчину. И тут до меня доходит, что я его откуда-то знаю. Поначалу меня ввела в заблуждение синяя морская куртка, но теперь я узнаю Киприани, того самого сексуального детектива в кожаном пиджаке, приходившего в госпиталь к Франклину.

— Но как?.. — В голове не укладывается. Как это они так вовремя появились?

— Нам нужен врач! — кричит первый офицер, застегнув наручники на постанывающей Мэлани. — Видимо, часть выбитой двери приземлилась прямо на нашу Мэлани. Ей на плечо. — Она бросает взгляд на задержанную. — Простите, что попортили вам костюмчик, мадам, — сухо добавляет офицер. Ее извинение звучит не очень-то искренне.

Приглядевшись, узнаю в женщине офицера Маккаррон — невзрачную, хлипкую помощницу Киприани. С этой огромной пушкой в руке, скручивая Мэлани, она уже не выглядит такой хлипкой. Что до Мэлани, то, судя по всему, ее обезвредил не мой отважный маневр с сабо, а обломок двери, которую выбили бостонские полицейские, чтобы проникнуть в квартиру.

Киприани снова оборачивается ко мне и показывает большой палец.

— Жить будет, — саркастичным тоном произносит он, указывая на Мэлани. — Правда, учитывая то, что нам удалось разузнать, вероятней всего, большую часть жизни она проведет во фрамингемской государственной колонии. Кстати, — добавляет он, — что с пожарной тревогой? Ваших рук дело?

Вымучиваю слабую улыбку.

— Я не курю, — говорю я. — Но когда она зажгла сигарету, мне пришла в голову эта идея.

Киприани одобряюще кивает.

— Очень изобретательно, — отвечает он. — Но она бы вас все равно убила.

И в это мгновение меня прорывает. Две минуты назад болезненно алчная светская львица из пригорода прижимала дуло пистолета к моей шее. Тогда никаких картинок из прошлого не пронеслось у меня перед глазами, подобно тому, как это описывают люди, которым приходилось столкнуться с катастрофой. Зато теперь, словно кадры цветного кино, в голове сменяются одна за другой картинки моего будущего. Все то, что я могла потерять. Джош, Франклин, Мэйси, моя кошечка, моя карьера, дни успехов, поражений и новых проб. Я чувствую, как тяжелой грудой наваливается на меня шок, и больше не могу сдерживать слезы.

Закрываю лицо руками, и дикое напряжение вместе со страхом растворяется в облегчении от слез. Все произошло так быстро, и хотя мне казалось, будто я знаю, что делаю, но на самом деле в конечном итоге я оказалась лишь жертвой собственного любопытства.

Правило, которому не учат на факультете журналистики: «Если пистолет могущественнее ручки, плохие ребята могут и победить».

Вдруг, перестав всхлипывать, я слышу на лестничной клетке шаги и голос.

— Чарли, ты в порядке? — Это Джош. Он взбегает по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, поднимается на площадку моего этажа и сжимает руками мои плечи. — Нельзя было ни на минуту оставлять тебя одну, — говорит он, нежно целуя меня в лоб. — И я никогда…

Жадно вслушиваюсь в слова Джоша, но его перебивают.

— Шарлотта, — раздается у него за спиной самый знакомый из тех голосов, что звучат в разношерстной толпе у меня на этаже. Франклин медленно, аккуратными шажками взбирается по лестнице, держась за перила и подтягиваясь на руке. Остановившись на полпути, он глядит на меня снизу вверх, и на лице его явственно читается облегчение. — Я так волновался, что мы не успеем, — произносит он и на втором дыхании преодолевает последние несколько ступеней. — Это все Мэлани, да?

Указываю рукой на картину, разворачивающуюся за дверным проемом: офицер Маккаррон зачитывает права Мэлани, которая лежит перед ней в наручниках, с растекшимся макияжем на опухшем от слез лице.

Свободной рукой Франклин дает пять Джошу.

— Очко в пользу хороших ребят, — шутит он.

— Вы себе не представляете, как я счастлива видеть вас, — говорю я, до сих пор шмыгая носом. — А что, если бы… — Окончание фразы мне не дается.