Праймашина

– В Фихтере все просто: на первый раз присуждают огромный штраф – три года отрабатывать придется. А на второй – рубят руку.

– А на третий?

– После второго раза мало кто промышляет: без лапы товар вынимать несподручно. Но если на чем другом попадешься, то без головы останешься.

– Как Фуся?

– Фуся во второй раз загремел.

За разговором они успели покинуть Мост, пересекли Торговую и оказались у небольшой лавочки, что притулилась на самом краю площади. Окна грязные, дверь слегка перекошена, колокольчик заржавел, а коряво написанную вывеску: «Покупаю и продаю. Ваш Пека», давно следовало подкрасить. Егоза вдруг подумала, что на ее памяти это первая фихтерская лавка, хозяин которой совершенно не заботился о внешнем виде.

Сомнения отразились на лице Героини, и Задохлик поспешил с объяснениями:

– Внутри сидит Тухлый Пека, он дорогой товар покупает, не беспокойся, и в своем деле честен.

– Неужели?

– Иначе бы Пека не работал днем, да еще и на площади.

Тщательно обдумав слова Вилли, Егоза сочла аргумент весомым и уверенно вошла в лавку.

И сразу поняла, почему Пеку прозвали тухлым.

В «Продаю и покупаю» царил плотный, давно устоявшийся запах чего-то несвежего, и в памяти Егозы молниеносно всплыл сарай, в котором их держали фанатики.

«Они что, сговорились?»

А еще через мгновение, когда глаза привыкли к полумраку внутреннего помещения лавки, Шахмана увидела ее хозяина – вертлявого, под стать Задохлику, высокого старика с белой как лунь, но удивительно густой шевелюрой.

– Желаете продать? Купить? Обмен? Залог?

– Выгодное дело, – пробубнил из-за спины Героини Вилли. – Струнка выхлая, замазка не свистела[1].

– У тебя никогда ничего не свистит, – недовольно бросил Пека. – А потом с проблемами разбираться приходится.

– Не в этот раз, Тухлый, я отвечаю.

Егоза поняла, что Вилли сполна отрабатывает обещанный гонорар, и приободрилась:

– Я приехала в Фихтер из Морадии.

– Как поживает лорд Самуэль?

– Ты хотел сказать: лорд Эллиот?

Пека дружелюбно улыбнулся и постучал по лбу костлявым пальцем:

– Я стар, многое забыл. Да и Морадия далеко, неделя пути…

– Месяц, Пека, целый месяц, – уточнила Героиня. – И прекрати проверку: нет времени на игры.

– А на что есть?

– На дело. На выгодное и безопасное дело. Почти законное.

– Если оно чистое, почему не обратилась к известным ювелирам?

– Не хочу, чтобы по Фихтеру поползли ненужные слухи.

– О чем?

Теперь улыбнулась Шахмана.

– Получилось так, что лорд, чьего имени мы больше называть не будем, стал обладателем небольшой коллекции сталегорских алмазов.

– Добыл в гостях?

– Получил по наследству.

– Я хочу поздравить неизвестного лорда с прекрасным приобретением, – с чувством произнес Пека. – Сталегорские алмазы, особенно крупные, особенно хорошей огранки, высоко ценятся в Адорнии. Собственно, это единственные камни, которые есть только на севере. Насколько велика коллекция?

– Мне об этом неизвестно.

– То есть ты приехала просто поговорить?

– Совершенно верно.

– В таком случае Вилли подыскал тебе нужного собеседника.

– И сейчас он уйдет, – произнесла Егоза, протягивая Задохлику обещанный гонорар. – И не будет трепаться.

– Вилли – хороший мальчик, – пробормотал Пека. – Он знает правила игры.

– Подумай над моим предложением, милая Героиня, – попросил повеселевший Задохлик. – Если нужно что вынуть…

– Проваливай.

– Увидимся!

Вилли выскочил на улицу, а Тухлый, к которому вновь повернулась Шахмана, состроил на физиономии услужливую гримасу.

– Продолжим?

Слухи, которые ходили о Фихтере и на которые ориентировался Карлос, придумывая Егозе легенду, оказались правдивыми. Некоторые лорды действительно не брезговали продавать через местных барыг неправедно нажитые богатства, захваченные во время междоусобиц или при «исчезновении» каравана. Чудь ведь повсюду, свалить на нее можно что угодно. А став счастливыми обладателями компактных предметов высокой ценности, лорды переправляли их в Адорнию, что гарантировало сокрытие следов.

– Надеюсь, наша беседа будет продуктивной, – протянула Егоза.

– То есть нам придется обменяться кое-какими продуктами? – уточнил смышленый Тухлый.

– Верно.

– Образец с собой? – деловито поинтересовался барыга.

– Разумеется.

Пека извлек из ящика стола увеличительное стекло и предложил:

– Показывай.

– Да не на что тут смотреть!

– Мы не зеваки, – строго произнес Карлос. – Мы по делу.

И тут же повернулся, уставившись на прогрохотавший по улице фургон независимого вербовщика: «Прими Прайм!»

Прими Прайм.

Не каждый человек способен понять, что слышит Зов Прайма, не каждый придет к лорду и скажет: «Кажется, я – будущий Герой». Не у всякого хватит решимости рискнуть в надежде возродиться и стать другим: сильным, быстрым, почти неуязвимым.