Праймашина

Юноша и сам не ожидал от себя такого спокойствия. Думал, что его одолеет смущение или робость, что необычная задача и непривычная обстановка заставят его нервничать, а получилось наоборот. Понимание того, что он теперь главный, наполнило Карлоса непоколебимой уверенностью. Он чувствовал, что готов на все: что сможет сыграть свою роль… сможет сыграть любую роль! Сможет обмануть кого угодно и уговорить кого угодно. Юноша вдруг понял, что стал другим Карлосом. Новым. Сильным. И этот парень нравился Карлосу гораздо больше прежнего.

Он подошел к стоящему у выставленных на продажу машин Шмульцу, снял картуз и вежливо поздоровался:

– Здравствуйте, добрый господин.

И услышал безразличное:

– Ничего не покупаю. Никого не нанимаю. Проваливай, мальчик, не мешай.

Ураган, позабывший о том, что Карлос наряжен в дешевую одежду, едва не задохнулся от такого хамства. «Назвать молодого лорда мальчиком?! Да что он себе позволяет! Пороть ублюдка! Немедленно пороть!»

Но Карлос, к безмерному изумлению воеводы, на оскорбление не среагировал. Более того, юноша повел себя так, словно услышал ожидаемое: потупился, помял в руках картуз и робко продолжил:

– У меня и в мыслях не было мешать столь значимому господину, как вы, уважаемый мастер Шмульц. Мы люди не местные, из далеких краев в дивный Фихтер прибывшие, но даже в нашем владении о ваших машинах рассказывают с почтением. Если клеймо Шмульца на машине стоит, так она сто лет проработает и еще столько же.

– Это верно. – Механик расплылся в улыбке.

Лесть прозвучала грубовато, но юноша не ошибся в оценке Шмульца – мастер повелся на доброе слово, как слепой за поводырем.

– Судя по одежке, вы и в самом деле издалека.

– Четыре долгих месяца шли мы по дорогам великой империи. Тяготы преодолели невозможные, какие не каждому выпадают.

– Ладно, ладно, я понял. – Честный Шмульц решил отблагодарить незнакомцев за доброе слово и протянул Карлосу медную монетку. – Бери и проваливай.

– Спасибо, добрый господин, только я не по этому делу. – Юноша покачал головой. – Мы в Фихтер с целью серьезной пришли, а не побираться. У нас денежек есть немножко…

– С целью? – прищурился механик.

– Просто я говорить по-городскому не умею, вот и получилось, что вы меня за нищего приняли, добрый господин.

– Так что же тебе надо? – осведомился Шмульц, возвращая монетку в карман. – И говоришь ты действительно… витиевато. У нас так не принято.

– Простите, господин, – вновь поклонился Карлос.

– Да что ты заладил: прости да прости. Будь проще. Не стесняйся.

– Дошло до нас, добрый господин, что живет в славном Фихтере мастер великий по имени Безвариат, которого еще Сотрапезником величают…

– А тебе он зачем?

– Я – молодой талантливый ученый Ровель Рот, – с провинциальной важностью сообщил Карлос. – А это мой немой дедушка Бушель, единственный мой кровный родственник, оставшийся после того, как родители мои во время морозов лютых сгинули.

– Крепок дедуля твой, – заметил Шмульц, с уважением изучая мышцы Генриха.

– Все так говорят, – улыбнулся юноша. – С дедушкой Бушелем не всякий разбойник совладает. Он даром что с клюкой, отходит так, что мало не покажется.

– Оно и видно, – кивнул механик. – Так зачем, говоришь, пожаловал?

– В Фихтер мы с дедушкой пришли, чтобы смог я поступить в ученики к великому Безвариату. Чтобы образование мое, за которое серебром плачено, даром не пропало.

– Образование? – поперхнулся Шмульц. – Откуда, говоришь, ты взялся?

– Из славного, но очень северного Замороченска, что в богатой и процветающей Ухдии.

– Откуда?!

География, по всей видимости, никогда не входила в число любимых наук механика. Впрочем, если вспомнить Акакия, можно было сделать вывод, что это у них общая болезнь. Но Акакия юноша вспомнил и еще по одной причине: именно общение с Бенефитом помогло молодому лорду поднабраться нужных словечек и оборотов.

– Ухдия в самых горах почти, – немедленно поведал Карлос. – Это, ежели, допустим, по Имперскому тракту из столицы ехать, но не по тому Имперскому, что через Пущу, на запад от столицы, а по северному Имперскому, в горы который, то через две недели надо будет повернуть к востоку…

– Оставь подробности. Я понял, что вы из глухомани.

– У нас в Замороченске, добрый господин, даже Университет имеется, – гордо поведал Карлос. – В котором целых три науки разрешают учить бесплатно: поднятие тяжестей, бег наперегонки и прославление великого императора.

– А науки какие? – не понял Шмульц.

– Так я и говорю: поднятие тяжестей, бег наперегонки и прославление великого императора, – объяснил юноша. – Три науки целых забесплатно. К нам даже господин Фурсенидиус приезжал, самолично имперский надзиратель по воспитанию и обучению, и остался весьма доволен уровнем знаний замороченских студентов.

Последние слова потонули в громком хохоте, который не сдержал механик.

– Три науки, – простонал он, утирая слезы. – Целых три.