Прах и безмолвие (сборник)

— Не густо. Для веселой лондонской вдовушки и йоркширского трактирщика это сущий пустяк. Но вы сказали: «Сейчас?»

— Это лишь для начала. Если же нам удастся оспорить завещание и выручить деньги в ближайшее время, каждый из них получит еще по пять процентов состояния по его сегодняшней цене.

— И каково же это состояние?

— От одного миллиона двухсот пятидесяти тысяч до полутора миллионов.

Прикинув в уме, Дэлзиел воскликнул:

— Бог мой! Тут придется попотеть!

— Игра стоит свеч, если мы получим деньги, А если мы их не получим, то и им ничего не достанется, — отрезал Гудинаф.

— А какие у вас шансы?

— Я бы сказал, хорошие.

— Осмелюсь заметить, сейчас, когда Алессандро Понтелли уже не стоит у вас на пути, шансы еще более увеличиваются. Кстати, вы не пытались каким-то образом устранить его, мистер Гудинаф?

Молчание воцарилось между ними, молчание, которое ни музыка из динамиков, ни звон стаканов и смех за соседними столиками, ни отдаленный шум большого отеля, начинающего свою ночную жизнь, не могли сделать менее зловещим:

— Я не уверен, что понимаю ваш вопрос, — вымолвил наконец Гудинаф. — Что значит «устранить?»

— Нет ничего легче, — простодушно заметил Дэлзиел. — Минуту назад вы поведали, что рветесь всучить отступного мистеру Хьюби и миссис Виндибэнкс, чтобы те не чинили вам помех. Выходит, любой, кто захочет объявить себя прямым наследником, может назначать вам какую угодно цену за отказ от своих прав. Вот мне и пришло в голову: почему бы теперь, когда Теккерей сообщил о визите этого Понтелли к нему, вам не попробовать купить его тоже? Все очень просто и, по-моему, совершенно естественно:

— В логике вам не откажешь. Только для этого я должен был знать, где найти его, не так ли?

— Верно. Я как-то не подумал об этом, — охотно признал свою оплошность Дэлзиел. — Должно быть, сказывается возраст. Кстати, где вы были ночью в пятницу?

— Ночью? Вы хотите сказать — вечером?

— Ладно, начните с вечера.

— Рано утром я ездил в Илкли…

— В Илкли? Это что-то новое. Что вы там делали?

— Я отправился туда, чтобы встретиться с миссис Летицией Фолкингэм, учредительницей и президентом организации «Женщины за Империю», которая, если вы помните, является третьей наследующей стороной по завещанию миссис Хьюби. Я хотел заручиться согласием ее организации участвовать в моих планах по оспариванию завещания.

— И миссис Фолкингэм пошла вам навстречу?

— Косвенным образом. Она в преклонном возрасте и не очень здорова, поэтому передала бразды правления молодой женщине по имени Бродсворт, имеющей теперь полную юридическую и исполнительную власть.

— Звучит внушительно, но что сие означает?

— В настоящее время — ничего. «Женщины за Империю», насколько мне известно, состоят, за редким исключением, из малого числа весьма престарелых леди; у них мизерные фонды и незначительный вес в обществе — короче, создается впечатление, что эта организация обречена на смерть вместе с миссис Фолкингэм.

— Но…

— Но мисс Бродсворт и ее друзья, кажется, полны решимости поддержать в ней жизнь.

— Друзья? Какие еще друзья?

— Трудно поверить, что такая женщина, как мисс Бродсворт, удовлетворится лишь тем, что реализует свою политическую энергию и воззрения через организацию, подобную «Женщинам за Империю».

— Ага! Вы учуяли какой-то скрытый мотив?

— И весьма отчетливо. Поскольку она обладает законным правом действовать от лица «Женщин…», я получил ее подпись под документом, наделяющим наше Общество защиты животных правом обратиться с иском по поручению трех неглавных наследников.

— Вы кажетесь осмотрительным человеком, мистер Гудинаф, — сказал Дэлзиел.

— Вы правы. И это одна из причин, почему я задержался здесь на уик-энд. Я знаю, что Идену Теккерею мисс Бродсворт тоже не внушает доверия, и хотел убедиться, что правильно оценил меру ее исполнительных полномочий.

— Вы беспокоитесь, что деньги могут попасть в дурные руки или что ее подпись может оказаться недействительной?

Гудинаф помрачнел.

— Я вижу, вы циник, мистер Дэлзиел. Предположим, у меня были разного рода сомнения.

— А что думает Иден Теккерей?

— Он подтвердил, что, если завтра деньги попадут к «Женщинам за Империю», едва ли что-то помешает мисс Бродсворт передать их Национальному фронту или кому-нибудь похуже…

— Вы полагаете, она на это способна? Но у вас нет доказательств!

— Пока нет. Там, в Мальдив-Коттедже, был один журналист, и он явно интересовался этой женщиной.

— Журналист?

— Да. По-моему, из «Санди Челленджер». Я не знаю эту газету. Репортера зовут Генри Волланс.

Дэлзиел кивнул. Паско рассказывал ему о встрече с Воллансом на приеме в «Кембле». Там же Паско узнал от Сэмми Раддлсдина, что Волланс занимается историей с «голубым» копом, если таковая вообще существует. Дэлзиел припомнил, что видел Вэтмоу, обедавшего в компании Айка Огильби в «Джентльменах».

— Итак, вы закончили свои дела в Илюш. Что вы делали потом? Не поехали ли часом в Лидс?

— Признаться, поехал, — подтвердил Гудинаф. — А почему, собственно, я не должен был туда ездить?