Прах и безмолвие

Банальность сценария происшедшего показалась Паско очевидной. Но он не хотел портить Дэлзиелу праздник, а потому постарался выдавить из себя улыбку, как бы поздравляя своего шефа. Получилось, видимо, неубедительно, потому что Дэлзиел сказал:

— Ты не переменился, парень, а? А точнее, за те недели, пока ты валялся там в постели и ни хрена не делал, ты стал еще хуже. Что тебе сейчас нужно, так это хорошенькое дельце, которое тебя вылечит окончательно. И у меня есть одно такое. Хулиганствующие футбольные болельщики.

Он самодовольно посмотрел на Паско, который в свою очередь взглянул на босса с изумлением. У больших клубов в Западном и Южном Йоркшире были свои фанаты, но единственная профессиональная команда в Центральном Йоркшире уже долгие годы болталась в низших лигах и редко являлась причиной серьезных беспорядков.

— Я не слышал ни о каких безобразиях, — возразил Паско. — И в любом случае наведение порядка на стадионах не мое дело, этим не занимается уголовный розыск.

— А убийства — твое дело, — мрачно изрек Дэлзиел. — В позапрошлую субботу один парнишка исчез, когда возвращался в Питерборо из Лондона, куда ездил к своей девчонке. На следующее утро его нашли со сломанной шеей на набережной около Хантингтона.

— Это очень печально, но нас-то не больно касается?

— Придержи коней, а? Наша футбольная команда «Сити» играла в Северном Лондоне в этот самый день, и поступило множество жалоб на поведение фанатов «Сити» в поезде, в котором, скорее всего, и ехал погибший парень.

— Но он же ездил к своей девушке, а не на матч. С какой стати фанаты пристали бы именно к нему?

— Да этим кретинам мог не понравиться цвет его глаз, — заявил Дэлзиел. — А скорее всего, им не понравился цвет его шарфа — ярко-синий. Какой-то пижон в Кембриджшире подметил, что это был цвет формы противников «Сити» в тот день. Может, дело и не в этом, но я не раз слышал, что наши чокнутые болельщики собираются объединяться, поэтому лучше их уже сейчас прижать, а не ждать, пока они как следует организуются. Я прав?

— Думаю, да, — нерешительно промямлил Паско. Не очень-то привлекало его это дело. Он взглянул на Уилда в поисках сочувствия, но Дэлзиел расценил этот взгляд как попытку спихнуть задание на другого.

— Не удастся перепоручить, парень. Сержанта мы сейчас тоже делом займем. Ты как в качестве сиделки, Уилди? Господи, при виде тебя я бы со страху живо со смертного одра вскочил! Так почему бы тебе не сходить в изолятор взять показания у этого слабонервного Уотерсона? А я бы потом испортил вруну Свай ну аппетит. Нет, лучше я подожду, пока он пообедает, и устрою ему несварение желудка. Зачем нам опаздывать к открытию «Черного быка» Это совсем ни к чему, особенно когда предстоит обмыть такое дело.

— Вы хотите сказать, что приглашаете отметить успешное задержание? — спросил Паско, стараясь не выдать своего удивления.

— Ты что, рехнулся? — возмутился Дэлзиел, который не отличался привычкой угощать своих подчиненных. — Пускай Отчаянный Дэн мне за это бутылку поставит. Нет, Питер, это тебе придется раскошелиться. Конечно, если ты все не испортишь, когда шеф вызовет тебя к себе.

Уилл раньше Паско понял смысл шутки.

— Здорово, сэр! — широко улыбаясь, сказал он и пожал Паско руку. А Дэлзиел продолжал в том же духе:

— Да, и еще вот что. Когда будешь сообщать Элли радостную новость, напомни ей, что тебе надо еще пару лет проработать, чтобы получить прибавку к пенсии. А теперь отвали, иди зарабатывай зарплату главного инспектора!

Глава 2

Сержант Уилд поставил машину на стоянку для посетителей и двинулся по дорожке к изолятору. Изолятор располагался в одной из старейших больниц города, которая была построена в то время, когда посетители считались еще большей обузой, чем пациенты, а потому должны были доказать свою выносливость и пройти долгий путь до входной двери. В качестве компенсации взору посетителя открывалось залитое лучами февральского солнышка старое здание из красного кирпича, стены которого, как и следовало ожидать, любовно обвивал ползучий плющ. Кроме того, дорожка тянулась среди цветочных клумб, белых от подснежников. Заметив цветок со сломанным стебельком, Уилд остановился, сорвал его и аккуратно вставил крошечный цветочек в петличку.

— Ах, какой стильный парень получился, — поддразнил он сам себя. — Хоть помещай объявление в полицейскую газету: «Ищу друга».

Он шел, чуть слышно насвистывая, но внутри, про себя, улыбался во весь рот и громко распевал: «…ты идешь по Пикадилли с алым маком или лилией в руке, как и века тому назад…»

Его радужного расположения духа хватило только на первую милю больничного коридора. Но потом то, что он увидел, услышал и унюхал, заставило умолкнуть песнь, звучавшую в его душе.

Сестры на посту не было, и он вошел в первую попавшуюся палату.

— Мистер Уотерсон? Дверь налево, — сказала санитарка с таким измученным лицом, что хотелось тут же уложить ее на койку, которую она заправляла.

Уилд толкнул дверь указанной палаты и переступил ее порог.