Прах и камень

Мне хочется расспросить его ещё о многом, но он заливает водой костёр и отворачивается, укутываясь в плащ, показывая, что на сегодня достаточно разговоров. Я решаю последовать его примеру, смежаю глаза и засыпаю под его глубокое размеренное дыхание.

А потом резкая боль вкручивается в виски и я вскакиваю, садясь на земле. Внутри моей головы раздаётся крик, уже слышанный мною однажды. Так однажды Силан прогнал наглого грабителя прочь из дома. И сейчас он находится где-то далеко-далеко и кричит точно так же, но гораздо отчаяннее и громче. Я слышу глубоко в себе отголоски этого крика и не в силах сдержать слёз, текущих от осознания своей беспомощности. Над головой тёмное небо колышется чёрным покрывалом с редкими, укоризненно мигающими звёздами и шепчется листва деревьев. Крик смолкает отдаляясь. Смолк, будто и не было его. Меня сотрясает озноб, и уснуть не удаётся. Я сижу, вглядываясь в окружающую темноту, различая лишь блики вод реки.

— Ложись спать.

Я поспешно отираю слёзы тыльной стороной ладони.

— Не стоит стесняться своих слёз, — Ро'ан подвигается и утягивает меня за собой вниз, притягивая к себе, — ты тоскуешь по нему. Но не забывай, что ты не сидишь сложа руки, а делаешь всё возможное, чтобы вызволить своего сына.

Ро'ан осторожно гладит меня по волосам, пока слёзы не иссякают и от них не остаётся ни следа. От его прикосновений разливается спокойствие, приглушая боль и тоску. Я ловлю себя на мысли, что несмотря на сгущающийся вокруг мрак и клятвенные обязательства, связавшие нас, я ещё никогда не чувствовала себя спокойно и защищено, как рядом с ним. А проявление заботы обо мне в мелких, повседневных поступках трогают глубоко, переполняя благодарностью. Чувствую, как его крупная ладонь ныряет под ткань рубахи и ложится на талию, задерживается на ней на мгновение и пробирается дальше. Сильные пальцы с шероховатой кожей аккуратно, едва касаясь, оглаживают нежную кожу живота и скользят по ней ниже. Пальцы поддевают завязку тесьмы на штанах и ловко ныряют под неё. Я пытаюсь отстраниться, но Ро'ан второй рукой ныряет под моё тело и накрывает ею левую грудь, прижимает меня к себе.

— Успокойся, не дёргайся. Я не стану брать тебя силой…

Низкий шёпот струится по ушной раковине вместе с горячим выдохом. Его губы мягко касаются мочки уха, обхватывают и удерживают.

— Ро'ан, — выдыхаю я, когда его рука ложится на поросль волос внизу живота.

Пальцы перебирают мелкие завитки волос, медленно, но упорно продвигаясь вниз. Одним движением он стягивает штаны вниз по ногам, переносит пальцы на правое бедро и, огладив кожу, отводит его в сторону, открывая себе доступ к плоти, которую в следующее же мгновение начинает обводить пальцами. Сначала аккуратно, едва задевая самый кончик выступающего бугорка. Он ласково потирает его подушечками пальцев, заставляя трепетать, и опускается ниже, обводит складки с одной и другой стороны.

Медленные и осторожные движения сверху вниз и обратно заставляют сердце биться учащённо.

В самом низу живота возникает приятная тяжесть и обдаёт горячим жаром. От него, кажется возможным избавиться только, если податься вперёд, потёршись о сильную мозолистую ладонь, что лежит поверх треугольника между разведённых бёдер и перебирает пальцами влажные складки возле лона. Моё дыхание учащается, а поцелуи Ро'ана становятся всё настойчивее. Он уже не касается мочки уха ласково и нежно, а терзает губами шею и плечи, оставляя на них горячий и чуть влажный след.

Его вторая рука попеременно то стискивает грудь до боли, то нежно оглаживает её. Я не могу удержать напряжение, наполняющее всю меня, и выпускаю его в тёмное небо вместе с протяжным стоном. А следом его пальцы обхватывают сосок и начинают оттягивать и выкручивать его в едином ритме с теми пальцами, что хозяйничают внизу, обводя по кругу лоно всё быстрее и быстрее, вынуждая сильнее прижиматься спиной к крепкому торсу и подаваться бёдрами вперёд.

— Ро'ан! — полустон — полувскрик и жажда слияния размывает прочь все предрассудки и отгоняет прочь страхи.

Ро'ан перекатывается и нависает надо мной, одной рукой продолжая ласкать меня внизу. Я истекаю соком желания и развожу ноги ещё шире, приподнимаюсь и обхватываю его лицо руками, тяну на себя. Мои губы безошибочно находят его и накрывают. С восторгом ощущаю, как мгновенно он отвечает на жаркий поцелуй и впускает меня вглубь своего рта, с готовностью сплетаясь с моим языком. Мои и его стоны, рвущиеся изнутри, встречаются где-то посередине, сталкиваются языками и губами, дробятся множеством искрящихся ощущений и расходятся жаром. Его пальцы ныряют вглубь и меня сотрясает от наслаждения, острого и сладкого, единственно правильного и возможного. Я принимаю его быстрые движения и двигаю бёдрами, приподнимаю таз навстречу.