Прах и пепел

– Ей и годика ещё не было. В чирьях вся, – всхлипнула Зина, – ну, в нарывах. Я и прятала её, и… да чего там… – она махнула рукой.

– Как… это… было? – медленно спросил Тим.

– Нет, – Зина твёрдо посмотрела ему в глаза. – Не хочу об этом. Ты… ты любишь про… ну, где ты сына нашёл, вспоминать?

Тим покачал головой и спросил:

– Ты знаешь об этом?

Они опять говорили по-русски, и он смог обратиться к ней без положенного обращения «мэм». Да и после услышанного…

– Катя рассказывала. Дима сказал ей… что с Горелого Поля вы вместе ушли.

– Да, – кивнул Тим, – так и было.

Зина вздохнула, поправила платок, затолкала выбившуюся сбоку прядь обратно.

– Ну, так что ж… решать надо.

– Я… – Тим облизал пересохшие губы, – я… не знаю, что сказать… если… если ты… – он беспомощно умолк.

– Я-то что, – пришла ему на помощь Зина. – Было бы Кате… детям хорошо. Ради детей ведь.

– Да, – благодарно кивнул Тим. – Было бы детям хорошо.

Из дверей столовой шумно вываливались дети. Дим, держа Катю за руку, оборачивался и грозил кому-то кулачком.

– Я тебе ещё не так ввалю!

Подойдя, Дим строго посмотрел на них.

– Вы договорились, или мы сейчас реветь будем? Катька, готова?

– Ага, – выдохнула Катя, преданно глядя на Дима.

– Ещё чего выдумали, – строго сказала Зина и поглядела на Тима.

Тим улыбнулся и кивнул.

– Значит, договорились! – взвизгнул Дим и полез к Тиму на руки. – Катька, давай сюда!

Катя, робко глядя вверх, протянула Тиму руки. Тим присел, левой рукой обхватил её и выпрямился. Теперь он стоял, прижимая к себе, держа на руках сразу и Катю, и Дима. Зина хлопотала, обдёргивая на них пальтишки, поправляя Кате ноги, чтобы она ботинками не пачкала куртку Тима. Зина улыбалась, что-то тихо бессвязно приговаривая и не замечая текущих по щекам слёз.

Если кто и смотрел на них… Да нет, никому ни до кого здесь особого дела нет.

Но вот Тим опустил Дима и Катю на землю, вытер лицо, Зина ещё раз оглядела детей, поправила окутывающий Катю платок и завернувшийся воротник на пальто Дима.

– Идите, погуляйте пока.

– Ага, а переезжать потом будем? – спросил Дим.

– Что? – удивилась Зина. – Куда переезжать?

– Ну, мы теперь же в одном отсеке жить будем, – удивился её непонятливости Дим. – Вместе.

Зина посмотрела на Тима.

– Это с комендантом решать надо, – сказал Тим.

– Ну, пап, мы тогда гулять пойдём, а вы к коменданту, да?

– Всё-то ты уже решил, – рассмеялась Зина.

– Ну-у… – Дим поглядел на них, улыбнулся и взял Катю за руку. – Ладно, мы пошли.

Зина покачала головой, глядя им вслед, и повернулась к Тиму.

– А… а ведь и вправду к коменданту надо идти, да? – она осторожно коснулась его рукава. – Да, Тима? Тебя ведь Тимофеем зовут?

– Да, – кивнул Тим. – А… тебя?

– Зина. Полностью Зинаида, – она смущённо рассмеялась. – Смешно. Сначала договорились, а потом знакомимся. Но это ж ничего?

– Ничего, – согласился Тим. – Ну, идём?

– Да, конечно, Тима, идём.

Зина снова поправила платок и, когда Тим пошёл к корпусу комендатуры, пошла рядом с ним.

Коменданта они нашли быстро. Выслушав их несколько сбивчивую просьбу, он сказал:

– Зарегистрируетесь, предъявите мне бумагу, тогда и будет вам переезд.

– Какую бумагу? – спросила Зина.

– А брачную. Свидетельство о браке называется. А за просто так я отсеки тасовать не буду.

Сказал, как отрубил, и ушёл. Тим и Зина поглядели друг на друга.

– Что делать, Тима?

Тим пожал плечами.

– Регистрироваться. Пошли в канцелярию, там всё узнаем.

– А документы? Ну, удостоверение же нужно, метрики…

Тим хлопнул себя по груди.

– Ага, – понимающе кивнула Зина, – А я не ношу с собой, потерять боюсь, пошли, я возьму всё, я быстренько, Тима.

Тим хотел было сказать, что подождёт её здесь или у выхода из барака, но пошёл вместе с ней. В барак, в её казарму, и даже в отсек зашёл.

Здесь всё было так же, как и в их казарме. Такие же узкие проходы, гул голосов, теснота… и отсек у Зины тоже, как у него. Казённое с большими чёрными печатями бельё, жёсткие грубые одеяла. Но, когда он следом за Зиной вошёл в отсек и за его спиной опустилась пятнистая занавеска, сердце у него вдруг так забилось, что он испугался, как бы другие не услышали этого стука.

Зина, покопавшись в тумбочке, откуда-то из-под белья вытащила плоский свёрток, захлопнула дверцу и повернулась к нему.

– Вот, нашла.

В узком пространстве между двухъярусной койкой и щитом перегородки они оказались вплотную лицом друг к другу. И стояли так. Зина была ниже ростом и смотрела на Тима снизу вверх. Он впервые глядел вот так, в упор в глаза белой женщины. И не знал, что ему сейчас надо говорить и делать. Молчание длилось долго. Очень долго. Наконец Зина тихо сказала:

– Пойдём, Тима?

– Да, – так же тихо ответил Тим. – Пойдём.

Пропустить её первой к выходу он не мог: слишком тесно. Тим повернулся, вышел и, пока шёл по проходу, напряжённо прислушивался: идут ли за ним. Она шла. А на дворе опять пошла рядом.