Прах к праху

– Спасибо. Я знаю. Так хоть немного легче. Они вернулись с бренди, бокалами и фруктами.

Крис обернул мои ноги одеялом и с улыбкой потрепал меня по щеке. Бинз спрыгнул с крыши каюты на палубу в надежде на какую-нибудь подачку. Тост бегал по краю крыши, подвывая и дожидаясь, чтобы его сняли.

– Как младенец, – сказал Крис Максу, когда тот опустил Тоста на палубу. – А ведь прекрасно справляется сам.

– Ну, он такой милый, мне только приятно.

– До поры до времени, пока он не привыкнет к постоянной опеке, – сказал Крис. – Он станет зависимым, если будет знать, что кто-то готов делать за него то, что он может делать сам. И это, друг мой, его погубит.

– Что? – спросила я. – Зависимость?

Макс не спеша разрезал яблоко. Крис налил себе бренди и сел у моих ног. Он притянул к себе Бинза и стал почесывать нежное местечко под обвислыми ушами бигля, которое называл «зоной высшего щенячьего восторга».

– Это верно, – сказала я.

– Что? – спросил Крис. Макс скормил четвертушку яблока Тосту.

– Погубит. Ты прав. Зависимость ведет к гибели.

– Я просто трепал языком, Ливи.

– Это похоже на рыболовную сеть, – сказала я. – Ну ты видел, их забрасывают с лодки, чтобы поймать косяк макрели, например. Вот эта-то сеть и есть гибель. В нее попадает не только предполагаемая добыча, но и многие другие. Все эти маленькие рыбешки, которые беспечно вьются рядом с единственной обреченной на гибель рыбой.

– Это довольно натянутая метафора, девочка. – Макс очистил еще одну четвертушку и протянул мне. Я покачала головой.

– Но верная, – произнесла я. Посмотрела на Криса. Он не отвел глаз, но перестал чесать под ушами бигля. Бинз ткнулся мордой в его пальцы. Крис опустил взгляд.

– Крис, – позвала я.

– И вовсе ты меня не губишь, – ответил он. – Ситуация трудная, но и только.

Макс долил бренди в наши бокалы, хотя мы так к ним и не притронулись. На мгновение положил мне на колено свою большую ладонь и сжал его, как бы говоря – мужайся, девочка, продолжай.

– Мои ноги слабеют. Ходунков недостаточно.

– Тебе просто нужно к ним привыкнуть. Делай упражнения.

– Ноги у меня, как вареные макароны, Крис.

– Ты мало занимаешься. Не пользуешься ходунками в полной мере.

– Через два месяца я уже не смогу стоять.

– Если у тебя не ослабнут руки, то…

– Черт возьми, послушай же. Мне понадобится инвалидное кресло.

Крис помолчал.

– Значит, купим кресло, – сказал он наконец.

– А что потом? – спросила я.

– Что?

– Где я буду жить?

– Что ты имеешь в виду? Здесь. Где же еще?

– Не строй из себя идиота. Я не могу. И ты это знаешь. Кто строил баржу, не ты? – Крис непонимающе посмотрел на меня, – Я не могу здесь оставаться, – сказала я. – Я не смогу по ней передвигаться.

– Да сможешь ты…

– Дверные проемы, Крис.

Я сказала все, что смогла. Ходунки, инвалидное кресло. Ему не нужно было знать больше. Я не могла сказать о вибрации, которая началась у меня в пальцах. Не могла сказать, что, когда я пытаюсь писать, авторучка у меня в руках вдруг принимается выписывать на бумаге кренделя. Потому что я поняла: даже кресло, которого я так боялась и которое ненавидела, послужит мне лишь несколько драгоценных месяцев, прежде чем БАС сделает мои руки такими же бесполезными, как делались теперь ноги.

– Я еще не так больна, чтобы отправляться в приют, – сказала я ему. – Но оставаться здесь уже не могу.

– Значит, мы переедем, – ответил Крис. – Найдем место, где ты сможешь свободно разъезжать в своем кресле.

– Только не отсюда, – сказала я. – Этого мы не сделаем.

– Я вовсе не так дорожу баржей, Ливи. Возможно, я выручу за нее даже больше, чем это надо для покупки квартиры. Я не хочу, чтобы ты..,

– Я уже ей позвонила, – сказала я. – Она знает, что я хочу с ней увидеться. Только не знает зачем.

Подняв голову, Крис посмотрел поверх меня. Я замерла. Я собрала все остатки Лив Уайтлоу Оторвы, чтобы солгать, не дрогнув.

– Дело сделано, – заявила я.

– Когда ты к ней поедешь?

– Когда решу, что пора. Мы так с ней и договорились.

– И она готова?

– Она все же моя мать, Крис.

Я затушила сигарету и вытряхнула себе на колени другую. Я держала ее, не поднося ко рту. Не хотела закуривать, хотя очень хотела чем-то занять себя, пока он не ответит. Но Крис молчал. Ответил Макс.

– Ты правильно поступила, девочка. Она имеет право знать. Ты имеешь право на ее помощь.

Я не хотела ее помощи. Я хотела работать в зоопарке, бегать с собаками по дорожке вдоль канала, сливаться с тенями в лабораториях вместе с освободителями, пить с Крисом в пабах за наши победы, стоять у окна в той квартире рядом с тюрьмой, где собиралась штурмовая группа, смотреть на здание тюрьмы и благодарить Бога, что я больше не узница какой бы то ни было темницы.

– Дело сделано, Крис, – повторила я.

Он обхватил колени руками, уткнулся в них головой.

– Если ты так решила, – проговорил он. – Да. Вот. Решила, – солгала я.

Глава 18