Прах к праху

Любовь ранит слишком сильно. Почему мы ждем, что она будет чудесной? Любовь – это цепь мучений. Как будто заливаешь сердце кислотой.

Чайник закипает и отключается. Крис наливает воду и спрашивает;

– Выпьешь, Ливи? И я отвечаю:

– Спасибо, да.

Он поворачивается, и некоторое время мы смотрим друг на друга. И молча говорим то, что не решаемся произнести вслух. Наконец он замечает:

– Мне нужно закончить клетку. К вечеру Феликсу понадобится место для ночлега.

Я киваю, но лицо мое горит. Когда Крис проходит мимо меня, его ладонь задевает мою руку, и мне хочется поймать её и прижать к своей щеке.

Я окликаю его, и он останавливается позади меня. Я делаю вдох, и боль оказывается сильнее, чем я ожидала. Я говорю:

– Наверное, я просижу за своей писаниной не один час. Если хочешь уйти… возьми собак на вечернюю пробежку или… загляни в паб.

– Думаю, с собаками ничего не случится, – спокойно говорит он.

Я смотрю на желтый разлинованный блокнот, третий, с тех пор как я начала писать, и говорю:

– Теперь уже недолго. Ты знаешь.

– Не спеши, – говорит Крис.

Он возвращается к работе, разговаривает с Феликсом, потом начинает стучать молотком – частые удары, по одному-два на каждый гвоздь. Крис сильный и умелый. Он не допускает ошибок.

Я все недоумевала, почему он меня взял к себе.

– Я что, стала минутным капризом? – спрашивала я его.

Потому что в моем понимании не было никакого смысла цеплять шлюху, покупать ей две чашки чая и блинчик, приводить домой, поручать ей плотницкую работу и в конце концов пригласить остаться, когда он не собирался – не говоря уже, что не имел желания – трахать ее. Поначалу я думала, что он хочет посутенерствовать. Я думала, что ему нужны деньги на наркотики, и все ждала появления игл, ложек и пакетиков с порошком.

Когда же я потребовала ответа, что все это значит, он спросил, в каком смысле, и окинул взглядом баржу, словно мой вопрос относился к ней.

– Это. Здесь. Я. Я с тобой.

– А разве это должно что-нибудь значить?

– Парень и девушка. По-моему, когда они вдвоем, это всегда что-то значит,

– А-а. – Он поднял на плечо доску и оглянулся по сторонам. – Куда это молоток подевался? – И принялся за работу, и меня заставил.

Пока баржа доделывалась, на ночь мы бросали пару спальников слева от лестницы, в противоположном от животных конце баржи. Крис спал в нижнем белье. Я спала голой. Иногда рано утром я сбрасывала одеяло и поворачивалась на бок, чтобы груди казались полнее. Однажды я поймала его – он меня разглядывал. Я проследила его взгляд, медленно скользивший по моему телу. Он о чем-то задумался. Вот оно, подумала я. Потянулась, выгнув спину, проверенным гибким движением.

– У тебя замечательная мускулатура, Ливи. Ты регулярно делаешь упражнения? Ты бегаешь?

– Черт, – ответила я. И добавила: – Ну да, наверное, я смогу побежать, если придется.

– Как быстро?

– Откуда я знаю?

– А темноты не боишься?

Я провела ладонью по его груди.

– Ну, зависит от того, что нужно в темноте делать.

– Бежать. Прыгать. Карабкаться. Прятаться.

– Что это? В войну играть?

– Вроде того.

Я сунула пальцы за резинку его трусов. Он поймал мою руку.

– Давай посмотрим, – сказал он.

– На что?

– Годна ли ты на что-нибудь, кроме вот этого.

– Ты гомик? В этом все дело? Импотент или что-нибудь такое? Почему ты этого не хочешь?

– Потому что между нами будут другие отношения. – Он скатал свою постель. – Не обязательно так вести себя с мужчинами. Есть и другие способы утвердиться.

– Например?

– Быть самой собой. Чего-то стоить. В том или ином плане.

– Ой, ну хорошо. – Я села, прикрывшись одеялом. – Начинай, – сказала я.

– Что начинать?

–Лекцию, которую тебе не терпится мне прочесть. Только будь осторожен, потому что я ведь не твой зверек и могу уйти в любой момент, когда пожелаю.

– Тогда почему не уходишь?

Я сердито на него посмотрела. Ответить я не могла. У меня была квартирка в Эрлс-Корте. Постоянные клиенты. Ежедневная возможность распространить свой бизнес и на улицу. Пока я имела желание делать все что угодно и пробовать все что угодно, у меня был стабильный источник дохода. Так почему я оставалась?

Тогда я думала: «Потому что хочу показать тебе, что к чему. Прежде чем все кончится, недоносок, ты у меня будешь выть на луну, я тебя так распалю, что ты будешь передо мной на брюхе ползать, только чтобы полизать мне ноги».

А для осуществления этого плана мне, разумеется, нужно было остаться на барже.

Я схватила свою одежду, лежавшую на полу между спальниками. Торопливо оделась, сложила одеяло, пригладила волосы и сказала:

– Хорошо.

– Что?

– Я тебе покажу.

– Что?

– Как быстро я бегаю. Как далеко. И все остальное, что тебе в голову взбредет.

– Будешь лазать?

– Отлично.

– Прятаться?

– Прекрасно.

– Ползать по-пластунски?

– Надеюсь, ты убедишься, что в позе на животе мне нет равных.

Он покраснел. Это был первый и последний раз, когда мне удалось его смутить. Он наподдал деревянную чурку и произнес:

– Ливи.

– Я не собиралась тебя дразнить, – сказала я. Он вздохнул.

– Дело не в том, что ты проститутка. И никакого отношения к этому не имеет.