Прах любви

— Сердце, леди, — поставив на край стола кастрюлю с ещё исходящим паром сердцем, произнесла она. — Свиное, мне показалось, более подходящим.

— Молодец, идеальное сердце, — от души похвалила девушку.

И процесс начался. Вроде и знакомый, но со своими нюансами, так что приходилось сверяться с древней инструкцией, продираясь сквозь высокопарные слоги.

А спустя несколько десятков минут, тело Эсмины было свободно, грудь женщины легко вздымалась, вторя мерному дыханию, даже в резерве заструились крохи магии. А вот сердце в кастрюле чувствовало себя гораздо хуже, если так вообще можно сказать о мёртвом куске плоти, но оно пульсировало, сочилось чёрной слизью и всячески намекало, что пора эту мерзость отправлять в стазис.

Для наложения стазиса пришлось использовать артефакт, обидно даже иногда становится: вся такая сильная, такая уникальная, а банальнейшие действия выполнить не могу. Но, как бы там ни было, сердце было заморожено во времени и помещено в дальний угол пространственного кармана, вместе с артефактом, зафиксировавшим всю процедуру от и до. Пригодится или нет, а запас карман не тянет.

— Всё уже закончилось, — будя экономку и помогая ей подняться, приободрила растерянную женщину.

Молодость к ней, конечно, сама не вернётся, но жизненные силы уже начали наполнять тело. Можно сказать, план по добрым делам я выполнила, осталось получить плату. Ну вот такой я ни разу не альтруист.

— Я готова, — решительно расправила плечи Эсмина, и с вызовом посмотрела прямо мне в глаза.

Я только хмыкнула на это заявление. Ну, готова и готова, выбора то нет, чего тут героиню из себя строить?

На свет появилась бумажка с текстом клятвы, которую я составила из смеси своих знаний и требований, и текста, составленным Артуром для Ри и Ди. Бумажка это, конечно, мягко сказано, текст занял почти четыре листа моим убористым почерком. Эсмина мне обязана, но лисой-то она быть не перестала.

— Я, Эсмина Солер, осознавая нерушимость клятвы и последствия нарушений условий, приношу клятву верности Алексии Орхус, урождённой Руст. Клянусь жизнью и силой, ставить интересы Алексии выше своих, клянусь… — бубнила Эсмина текст клятвы под строгим взглядом Ри, следящей за правильностью каждого слова.

Я на такие мелочи не разменивалась, мне достаточно было отслеживать состояние женщины. В моменты, когда она мешкалась над особо неудобными для неё формулировками, я вздёргивала бровь и вопросительно на неё смотрела. Этого было достаточно, и бубнёж возобновлялся.

— … клянусь, — выдохнула Эсмина, облизывая пересохшие губы.

Я даже позлорадствовала немного про себя, вот не замышляла бы пакостей, и клятву легче бы приносить было.

— Вот видишь, и совсем нестрашно, — поддела её. — Давай краткое эссе. Кто ты, откуда, зачем и что задумывала.

Эсмина вздохнула и достала из ящика стола бутылку. А когда откупорила пробку, по кабинету разлетелся характерный запах бурбона. Вот вам и трепетная аристократка.

— Батюшка меня продал Крею за долги, — вздохнула она и начала рассказ.

Слушая сухие слова, лишённые всякого кокетства и присущих аристократам манер, стало жалко эту побитую жизнью леди. Эсмина была родом из мелкого и очень нищего рода, но официально являлась леди, что поднимало её цену на брачном рынке. Батюшка Эсмины был человеком охочим и до развлечений, и до азартных игр, а вот управленцем был никаким и почти разорил небольшое поместье, расположенное на юге королевства. При этом он оказался человеком любвеобильным и крайне безответственным, и помимо двух законных детей, старшего сына Элдара и самой младшей из всех — Эсмины, имел ещё троих бастардов.

Сыновья, включая наследника, вынуждены были податься на службу, получая не только содержание, но и учёбу за счёт короны, а вот на Эсмину батюшка делал ставку и даже наскрёб средств на первый взнос за её обучение в престижном пансионе. Девушкой она была красивой и на бале дебютанток, куда всех учащихся пансиона обязательно вывозили, произвела фурор. К батюшке выстроилась очередь из претендентов на руку Эсмины и он в радостном предвкушении начал перебор потенциальных покупателей.

Уповая на будущие барыши, батюшка пустился во все тяжкие и наделал долгов сверх меры. В итоге и поместье на торги пошло, и за учёбу Эсмине платить было нечем, так что девушка в восемнадцать лет оказалась, по сути, на улице. Тут же нашлись добрые родственники, что сиротинушку в беде не бросили, и в новый дом зачастили молодые люди сомнительной репутации.

Эсмине было уже наплевать на все, и она покорно принимала все ухаживания и подарки, но, а потом появился он. Шикарный, богатый, холодный, но такой благородный, что сердце юной девушки дрогнуло. Крей выкупил девушку за бесценок и с оказией отправил в Северный Предел. Влюблённая в светлый образ своего спасителя Эсмина напрочь игнорировала целый выводок таких же странствующих вместе с ней девиц. Да и по прибытии в резиденцию её нисколько не смущали местные порядки.