Прах земной (СИ)

– Что это за человек? – неживым голосом спросил Ричард, увидев лицо мертвеца и замерев.

– Роберт. Ты его разве не узнаёшь? Он же твоим отцом был, кажется?

Ответом ему стал резкий удар когтями в грудь… Рич без труда смог до него дотянуться, не смотря на то, что был прикован цепями к стене.

Тварь безумная, – подумалось Джонатану за пару секунд до смерти.

Рич.

– Питер? – позвал я, пытаясь отыскать мальчика в густом, сером тумане и постоянно цепляясь плащом за ветки колючих кустарников.

– Отстань от меня, уйди! – закричали будто бы из-под земли, а я резко открыл глаза, почувствовав на себе чужой, пытливый взгляд, который, судя по сжавшемуся от плохих предчувствий сердцу, не предвещал нам с Эленой ничего хорошего.

Неужели хищники проснулись?

Взглянув на небо, я удостоверился, что до заката осталось три-четыре часа, а, значит, звери должны ещё спать. Тем не менее, я ещё раз внимательно огляделся, но опять же ничего подозрительного не увидел. Ни со стороны деревьев, ни со стороны озера. Но ощущение того, что за нами кто-то наблюдает, всё не пропадало.

Подумав, я решил как можно скорее разбудить Элену. Приблизившись к мирно сопящим брату и сестре, присел на корточки. Дотронувшись до руки девушки, я с некоторым удивлением почувствовал слабое тепло, идущее от её кожи. Что странно, ведь моя ладонь (левая) уже несколько часов не могла согреться даже под вредными, жаркими лучами солнца. Здесь же только и нужно было прикоснуться к другому человеку, чтобы ощутить тепло.

Решив удостовериться, что мне ничего не почудилось, я снова прикоснулся к руке Элены и снова почувствовал тепло. Обрадовавшись, я неподвижно просидел около Романовых десять минут, размораживая свою ладонь, и только после того, как температура моей кожи стала такой же, как у девушки, отошёл.

К тому времени, Элена и сама уже начала ворочаться, а вскоре и вовсе проснулась.

– Рич, уже вставать пора, да? – сонно пробормотала она, протерев глаза.

– Да, вставать, – задумчиво повторил я, подобрав с земли плащ. – Буди Филиппа, и пойдём.

– Ага, сейчас, – погладив брата по голове, ответила Эля, а у меня перед глазами тотчас встала другая картина, где Питер со слезами на глазах забился от нас с Маэстро в самый дальний угол своей камеры и, заикаясь, сказал, что ему страшно. При этом из его рта тонкой струйкой вытекал гной… ещё бы, печень же ему так и не вылечили. Из-за этого почти все его внутренности сгнили, и он вскоре умер. Мучаясь или нет, не знаю. Глава об этом не особо распространялся, только сказал, что мальчик умер, и всё.

А мне до сих пор кажется, что вместо него умерло моё настоящее сознание. Или, как иногда пишут в книгах, душа. Пусть люди и считают, что она бессмертна.

Элена.

Растолкав не желающего просыпаться Фильку и по-быстрому его накормив, я окликнула застывшего на берегу озера неприкасаемого и сообщила, что мы с братом полностью собрались и готовы продолжать путь дальше. На что убийца лишь безэмоциональным голосом заявил, чтобы я держалась поближе к нему и не забывала смотреть по сторонам… то есть, опять прочёл лекцию, по поводу того, как следует вести себя в лесу. И не надоело ему одно и то же без конца повторять? Мне ведь всё это ещё с первого раза хорошо запомнилось, так чего снова заводиться?

Удручённо вздохнув и склонив голову вниз, я стала внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться о что-нибудь и не упасть. Всё лучше, чем постоянно витать в облаках.

За час пути, лес сильно изменился. Деревья стали намного выше и толще, появились первые звериные тропки, норы. Опавшие листья ярким ковром устилали землю. Напомню, что когда мы только вошли в лес, такого ещё не было. Тогда осень в нём будто бы только начиналась, а сейчас – уже заканчивается. На деле же, если судить по календарю, в природе полным ходом идёт лето. Вот такие вот дела…

Хотя в лесу, по крайней мере, можно почувствовать это "золотое" время года, не то, что в городе, где деревьев и вообще каких-либо посадок очень мало. Существуют, конечно, ещё и Заповедники с хорошо сохранившейся, богатой флорой и фауной, но обычному люду знать, где они находятся, не положено. В той же Ластонии их местонахождение приравняли к государственной тайне, о которой известно только правящей верхушке страны. Такое, кстати, наблюдается во многих государствах, где есть Заповедники. Исключения составляет Россия и ещё несколько стран, которые во время Войны пострадали не так сильно, как остальные, и чьи природные ресурсы практически никак не истощились.

В общем, я отвлеклась. О чём там с самого начала разговор был? А, да, о природе… ну, о ней, в принципе, и так уже достаточно сказано. Разве что ещё можно добавить, так это то, что пока я занималась своим излюбленным занятием, то есть, опять думала о всякой ерунде, солнце очень близко подобралось к линии горизонта. И до заката, за которым сразу же последует ночь, по моим подсчётам, осталось не более получаса.

– Рич, а мы будем сегодня на ночь останавливаться или нет? – спросила, разумно предположив, что от этого человека можно ожидать чего угодно.