Прах земной [СИ]

– Проходи. И, кстати, объясни, зачем ты мне вчера… точнее, уже позавчера, приволок ту коробку с канцелярским барахлом?

– Просто так. У меня этого добра дома навалом, даже в избытке, а вам может пригодиться. У вас гости? – заметив в прихожей сапоги Элены, шёпотом спросил Крюгер.

– Да, так что тихо, – с каменным лицом сказал я хирургу, чтобы у того даже мысли не возникло расспрашивать меня об этих гостях.

– А зачем вы меня позвали, если не по поводу моих опытов?

– Знаешь, как с поломанными рёбрами нужно поступать? – в свою очередь спросил я, уже предчувствуя нездоровую реакцию Мифьена и его азарт. Мои предчувствия, как обычно, меня не обманули.

– Вы сломали рёбра? Покажите-покажите! – завертелся вокруг меня он. – То-то я смотрю у вас и с лицом не всё в порядке, и дышите вы тяжело. Ну же, покажите!

Сняв рубашку, я указал ему на синий бок и медленно расползающийся кровоподтёк.

– Как интересно. Встаньте вон туда, в центр комнаты, там свет лучше!

– Сюда?

– Нет, сюда.

– Это же уже не центр.

– Без разницы! Руку уберите, и да, повязку вам на неё наложили отвратно, сейчас с рёбрами разберусь и заново перебинтую, – деловито говорил Миф, ощупывая мой бок. – Так, внутренний перелом, внешних проявлений кроме гематом и кровоподтёков нет. Кровью кашляли? Обезболивающее себе уже вкололи? Как нет? Ладно, ждите здесь, у меня в машине фотик лежит, узнаем насколько сильное у вас повреждение.

Его "фотик" оказался гибкой медицинской панелью, с функцией рентгена и УЗИ мягких тканей. Внешне устройство больше напоминало солнцезащитную плёнку, которой люди летом обклеивают окна, то есть такое же блестящее, шуршащее, но на ощупь плотное и холодное.

Обмотав меня этой плёнкой, Мифьен сделал пять снимков и скинул их себе на планшет.

– Два ребра сломано, органы не повреждены. Иных осложнений нет. Всё как я и думал, – сам себе покивал он, в несколько раз увеличив изображение и задумчиво водя пальцем по экрану.

Схватив бинт и несколько пузырьков с лекарствами из аптечки, мужчина уже куда уверенней занялся моим лечением. Рот его при этом ни на секунду не закрывался, зля меня нескончаемым потоком слов и действуя на нервы. Сколько я не прикрикивал на хирурга, чтобы он заткнулся, а надолго его всё равно не хватало.

Оставаться же равнодушным и держать лицо непроницаемым, когда тебе на ухо зудят и зудят об убийстве какой-то малолетки из средней школы, было сложно. Ко всему прочему, под ногами крутился наглый дикий зверь, именуемый кое-кем Жемчужинкой, что только подливало масла в огонь.

– Герр Ричард, скажите, пожалуйста, а вы стимуляторов, случайно, никаких не принимаете? – встрепав себе волосы, ни с того ни с сего спросил Крюгер.

– Не принимаю.

– А то я у вас в крови нафетон нашёл, – излишне буднично продолжил Миф, и сразу стало понятно, что он едва сдерживается, чтобы не начать допрос. – Это такое стимулирующее вещество, которое не даёт наркотического наслаждения, но тоже вызывает привыкание. В некоторых странах им до сих пор пытаются лечить людей от героиновой зависимости. Только давно доказано, что бесполезное это занятие и опасное. Мало кому помогает, но в могилу уже многих свело.

– И это ты нашёл у меня в крови?

– Да. Я сначала сам не поверил, когда увидел данные на компьютере. Тем более, за эти две недели содержание нафетона у вас заметно уменьшилось. Сначала его было много, потом резко стало меньше, а вот во вчерашних пробирках с кровью вообще ничего не осталось! – с каждым словом голос мужчины становился всё громче.

– Не кричи, у меня гости.

– Извините, – понуро опустил голову он, закончив с перевязкой рёбер. – А теперь руку показывайте. Посмотрю, что с ней.

Мифьен достал новую пачку ваты и ножницы.

– Так ты в папках притащил исследования моей крови, или свои опыты с крысами?

– Вашей крови.

– Оставишь мне, я их потом почитаю.

– Конечно! А я-то думал, вам не интересно совсем.

Он дурак? Как мне может быть неинтересна бегущая по моим венам дрянь, которая в теории опасна для жизни?

Спровадив Крюгера и его живность под утро, к шести часам, я заглянул на кухню, сделал себе чаю и, как и обещал, погрузился в чтение принесённых им отчётов. Понятной оказалась лишь треть слов, остальные две трети составляли неизвестные медицинские термины.

Просидев над бумагами не разгибая спины около двух часов, я встал из-за стола, чтобы снова сделать себе чаю, и тут заметил Элену, прислонившуюся к косяку двери и наблюдавшую за мной не до конца проснувшимися, совиными глазами. Спутанные после сна волосы торчали во все стороны, лицо девушки было неестественно бледным и уставшим. Похмелье? Не выспалась?

– Рич, а где у тебя расчёска лежит? Я что-то везде искала, а нигде нету.

– Не знаю, сам второй день найти не могу, – ответил, налив в кружку кипяток и бросив туда заварку.

– О, чаёк. И мне кружечку сделай, пожалуйста, – попросила Эля, потерев пальцами виски и усевшись на стул возле окна, небо за которым только-только начинало светлеть.

– А сама не можешь? – нахмурился я, но кружку ещё одну достал.