Прах земной [СИ]

– Я умираю, да? – не своим голосом пробормотала Романова, отворачиваясь. – Газ тех людей в банке убил, и меня тоже убьёт, только медленно.

– Не убьёт.

– Но я кашляю! Все люди… там… – и опять всхлипы стали громче.

Терпи, Рич, сегодня ей можно.

– Триазген в первые же минуты начинает действовать на организм. Если бы он был для тебя опасен, ты бы сразу умерла.

– А почему он для меня не опасен, почему я сразу не умерла? – прозвучало как обвинение.

– Потому что ты была на Пепелищах. Ты особенная, как и я, – проговорил, не слишком вдаваясь в подробности. На самом деле и на нас с ней газ немного влиял, но не как яд, а как мощный аллерген.

Например, не смотря на все утверждения химиков о том, что триазген не имеет запаха, в банке гулял ощутимый кисловатый душок, от которого нет-нет, да тянуло избавить желудок от недавнего ужина. Также от этого запаха сильно слезились глаза, и клонило в сон. Уверен, Элена через все эти симптомы тоже прошла.

Достав связку ключей, я открыл дверь и внёс бывшую заказчицу в квартиру. Она как раз вспоминала своего кота по кличке Папа Вася и грустила, что не может мне его показать, так как живёт он в Ластонии с её отцом. Видно, газ помимо аллергии ещё и на мозг девушки не слабо повлиял. Вот, что по-настоящему печально.

– За тебя Зубакины переживают, – исчерпав все темы для разговора, сказал. – Хочешь позвонить им? Дать телефон?

– Давай.

Совсем скоро вся семейка наркоторговца узнала, что с Эленой всё хорошо. Романова коротко объяснила им, что выбраться из банка ей помог телохранитель Мальвины, которого почти на самом выходе убили террористы. Я заранее предупредил девушку, что придётся соврать, дабы никто не узнал о нашей с ней особой "природе".

– Садись на диван, осторожней. Я сейчас схожу за аптечкой и салфетками и вернусь.

– Х-хорошо, – вскинув голову, Элена невидящими глазами уставилась куда-то сквозь меня.

Невольно рука дёрнулась, чтобы потрепать её по волосам, выказывая поддержку, но в последний момент я себя остановил и, отступив назад, пошёл за лекарствами.

Когда вернулся, увидел, что девушка снова сидит, сгорбившись, и плачет.

Мои шаги, хоть я и ступал бесшумно, она будто почувствовала. Села ровно и, кусая губы, призналась:

– Умереть так хочется. Или хотя бы заснуть и больше не просыпаться.

– Заснуть, чтобы в кошмарах потом проживать всё то, что произошло с тобой сегодня? – хмуро спросил, взяв стул у окна, поставив его напротив Романовой и присев. – Да не плачь ты.

– Не могу! Не могу забыть какими стали те люди, как они страдали перед смертью…

– Не думай о них, они тебе никто, – посоветовал, искренне не понимая её переживаний. Одно дело, если бы Элена просто испугалась страшного вида умерших, так нет, она по ним ещё слёзы льёт.

– Эгоист, – всхлипнув, буркнула моя подопечная.

– Был бы эгоистом – не побежал бы тебя из банка спасать, – расстегнув первые три пуговицы на блузке девушки, я аккуратно салфетками вытер кровь с её шеи, затем занялся лицом. – И нашли бы тебя живую и невредимую сотрудники МЧС, и сдали бы в государственную лабораторию на опыты, если бы не я. Пока люди переживают за всех и вся, они даже самым близким помочь не в состоянии. Поэтому выбирать объект для волнений и ухаживаний нужно только один.

– О, какое заявление! А ты долго меня выбирал, пока не решил начать заботиться и присматривать?

– Я тебя вообще не выбирал, мне тебя жизнь подсунула, – усмехаясь, ответил.

Затем, закончив с умыванием, измерил светловолосой давление. Оно оказалось намного ниже среднего.

– Но всё равно, как так получилось? Я попадаю в аварии, ломаю себе кости, от обычной простуды в кровати валяюсь неделями, а от ядовитого газа умереть не могу. От рака могу, а от газа нет! – сглотнув, нервно на одном дыхании выдала Элена.

– От какого ещё рака?

– От простого. Врачи увидели на печени опухоль, сказали, если не буду лечиться – умру.

– А мне ты почему о ней не говорила? – вкрадчивым тоном интересуюсь, сунув ей в руки таблетку для повышения давления и стакан с водой. – Пей, давай.

– А зачем было говорить? Ты раньше только и жаловался, как я тебя достала и как я тебе надоела… не хотелось усугублять ситуацию. Посмотри, ты даже сейчас за что-то на меня уже пыхтишь и злишься.

– На глупость твою злюсь. Сожми и разожми кулак. А теперь не дёргайся, кровь у тебя брать буду, – я завязал резиновый жгут чуть выше локтя девушки и приготовил шприц.

– Эх, Ричард, вы опять превращаетесь в вампира?

– Да, – недовольно произнёс и только потом задался вопросом: "В кого?".

– Во упырина, у тебя там клыки не отросли, случайно?

– Проверь, у тебя это хорошо получается.

– З-зараза! – раздражённо бросила та, не найдя, чем ответить.

– Ну-ну.

– Рич, ты болтливая зараза!

– Сама просила меня не молчать. И про вампиров тоже ты первая вспомнила. А вообще, хватит, замри, – набрав в шприц несколько кубов крови, я взял с журнального столика одну из стеклянных колб, оставленных Мифьеном, и перелил туда красную жидкость. Отдам этому фанатику на исследование, уж он-то мне и про рак, и про всё на свете расскажет.