Праксис

В Империи по-прежнему можно было столкнуться с разными религиями, но большинство из них старались оставаться в тени, зачастую скрываясь в наиболее удаленных уголках владений шаа. Члены общин предпочитали браки между своими и избегали государственной службы. Время от времени какой-нибудь губернатор или местный чиновник пытались поправить карьеру, затеяв на них гонения, казня непокорных и заставляя остальных отречься от веры, но такое случалось редко.

В преследовании не было смысла. С течением времени вера в сверхъестественное просто перестала угрожать Империи.

Марсден вернулся очень быстро, принеся с собой пару серых пластиковых контейнеров.

— Полагаю, что одежда вас не интересует, милорд, — сказал он. — Но ее тоже можно посмотреть. Мне сделать запрос, чтобы принесли кофры?

Он имел в виду сундуки Козинича, в которых хранились его многочисленные форменные костюмы, полагающиеся каждому офицеру, и личный скафандр. У Тука столько вещей не было, к тому же скафандр он надевал казенный.

— Карманы проверяли? — спросил Мартинес.

— Да, лорд капитан. И карманы, и всё, во что можно спрятать небольшие предметы, а найденные вещи находятся в этих коробках.

— Тогда одежду не надо. Поставьте коробки на стол.

Мартинес начал с контейнера лейтенанта. В нем лежали кольцо Нельсоновской академии, которую закончил сам Мартинес еще до поступления в нее Козинича, и красивое подарочное стило из полированного алюминия с унакитовой и яшмовой инкрустацией и гравировкой "Лейтенанту Хавьеру Козиничу от гордого отца". Там же был набор для бритья, недорогой одеколон и полупустой флакон антибактериального аэрозоля, наверное, выписанного врачом для обработки ран. Мартинес обнаружил пачку хорошей бумаги, кисти и акварельные краски, а также несколько незавершенных рисунков, в основном пейзажей с реками и деревьями, но был там и портрет Фульвии Казаковой, сидящей за столом в кают-компании. Работы показались любительскими даже неискушенному Мартинесу.

В небольшом футляре хранились аккуратно подписанные музыкальные и развлекательные файлы, а на дне коробки Мартинес нашел планшетный компьютер. Он включил его, но требовался пароль. Гарет попробовал вставить капитанский ключ, но планшет был штатским, не флотским, и не подчинялся ему. Мартинес выключил его и положил обратно в контейнер.

Эти скромные пожитки — одеколон, кольцо из академии и любительские акварели — говорили о том, что жизнь у Козинича вышла невеселая. Всё, что имело для него какое-то значение, было не здесь: все его пристрастия остались тайной, умершей вместе с лейтенантом. Мартинес посмотрел на стило, подаренное отцом, который, вероятно, даже сейчас не знал о смерти сына, и закрыл крышку.

Распечатав контейнер, подписанный "Тук, Х.С., старший инженер (покойный)", он сразу нашел, что искал.

Маленький эмалевый кулон в форме дерева с зелеными и красными цветами, висящий на цепочке из блестящего металла.

* * *

— Полагаю, что на "Прославленном" была группа нараянистов, — объяснял Мартинес Миши Чен. — Капитан Флетчер входил в нее. На шее он носил их знак, а в спальне держал огромную статую Нараянгуру. Скорее всего, он начал собирать религиозное искусство только для того, чтобы ему официально разрешили хранить предметы культа нараянистов, и свой истинный интерес он скрывал, коллекционируя артефакты из разных верований.

— Если вы продолжите настаивать на этой теории, то навлечете на себя негодование Гомбергов и Флетчеров, — сказала Миши. — Они даже могут обратиться в суд.

— Если я прав, ничего не случится, — возразил Мартинес. — Если в этих семьях действительно есть нараянисты, они предпочтут промолчать.

Миши кивнула:

— Продолжайте.

Он сам пригласил Миши в свой кабинет, сославшись на деликатность вопроса, и она немало удивилась, увидев там Марсдена и Джукса. Мартинес попросил Перри принести кофе и приказал Марсдену записывать встречу на видео и вести протокол.

— Я считаю, что на корабле была или еще есть группа нараянистов, — говорил Мартинес. — Капитан Флетчер покровительствовал им. Каким-то образом правду или ее часть узнал Козинич, хотя он мог и не подозревать о причастности капитана. Это стало угрожать всем нараянистам, и один из них — Тук — убил его.

— Звучит логично, — отозвалась Миши.

— Это было умело спланированное убийство, и мы бы никогда ни о чем не догадались, если бы похожая смерть Флетчера не навела нас на подозрения.

Перри и Алихан внесли кофе и треугольное печенье, и пока они предлагали всем перекусить, Мартинес молчал. Он попробовал кофе и сразу почувствовал, как его обдало жаром. В голове крутились мысли, которыми так не терпелось поделиться, что он с трудом поблагодарил Перри за напиток. Наконец ординарцы ушли, и он смог продолжить: