Праксис

— Рад за вас, — буркнул Мартинес. Выбрав момент, когда они с Ахметом остались одни, он задал вопрос: — Говорят, около месяца назад в строительстве случилась задержка? Мы можем остановиться в этом месте на обратном пути?

Ахмет снова понимающе подмигнул:

— Я замолвлю словечко машинисту.

В обратный путь они пустились на маленьком локомотиве, который подвозил рельсы к месту стройки, и машинист-лай-оуниец согласился сделать короткую остановку.

— Отметка 593, - сказал ему Ахмет.

Вскоре локомотив замедлил ход и остановился. Ахмет с фонариком в руке спрыгнул на насыпь в темном туннеле, и Мартинес услышал всплеск.

— Осторожнее, милорд, — предупредил Ахмет. — Здесь малость сыровато.

Мартинес слез на насыпь и пошел следом за танцующим лучом фонарика. Движения земной коры когда-то перевернули здесь геологические пласты почти вертикально.

— Говорят, это не то плутоническая порода, не то лакколит, не то еще какая хрень… — пояснил Ахмет. — Один черт — эта штука очень твердая. Буром ее не возьмешь. Вот она. — Он помахал фонариком.

Вдоль пластов тянулась темно-серая полоса, и ручеек слюдяных зернышек поблескивал в луче фонаря, словно звездный поток.

— Это? — спросил Мартинес. Он мог обхватить этот слой двумя руками. Это была явно не плутоническая порода.

— Да, милорд, оно самое. Пришлось менять головку бура.

«А разве нельзя было просто взорвать?» — чуть не вырвалось у Мартинеса.

Конечно, можно, тут же ответил он себе. Но взрывчатка не дала бы нужного объема дополнительных расходов. Ему вспомнилось, как тогда, в Рио-Хондо, лорд Па и Мукерджи о чем-то таком говорили. Что-то об ошибке в геологическом отчете…

Мартинесу вдруг пришло в голову: а что, если Мукерджи, этот азартный игрок, и есть то официальное лицо, которое подписывало явно завышенные сметы «Компании Ши»? В конце концов, Мукерд-жи был официальным президентом компании, вполне возможно, он имел на это право.

Но Мукерджи никогда не бывал на Ши — он бороздил империю в поисках инвестиций. Мукерджи не высаживался на Ши и не мог проверить большинство заявок на дополнительное финансирование. Если только… Если только Мукерджи не являлся частью заговора. А на полученное вознаграждение оплачивал свои проигрыши.

— Так-так, любопытно… — пробормотал Мартинес.

В свете фонаря глаза Ахмета блеснули тем восхищением, которое у вора и мошенника вызывает чистая и профессиональная работа коллеги.

— Потрясающе! — отозвался он. — Верно я говорю, милорд? Вот она, геология!

Вопрос был в том, как раскрыть Мармеладу глаза на отношения между лордом Фаршем и леди Оборочкой. Если он узнает об этом от слуги Кадавра, то это скажет ему о Кадавре нечто такое, что пока должно оставаться в тайне. Но иначе как же Мармелад вовремя узнает о Большом Бале?

Нужен какой-то знак, решил Северин. Загадочный знак, который будет ясен Мармеладу, но непонятен для остальных. Но кто подаст этот знак?

В такт собственным мыслям Северин принялся постукивать перстнем леди Лайао по подлокотнику кресла. Приходилось признать: его фантазия забуксовала. Было три часа ночи по условному корабельному времени, где сутки состояли из двадцати девяти часов, и Северин чувствовал, что ужасно устал. Можно было бы попросить принести из кают-компании кофе, но тогда пришлось бы кого-то будить.

Пожалуй, стоит на время отложить раздумья о кукольном спектакле и заняться чем-нибудь другим. Например, управлением кораблем.

Рубка «Искателя» была оснащена стандартным набором терминалов: для навигации, управления двигателями, связи, для капитана, пилота и оператора аппаратуры обнаружения. Каждый терминал состоял из кресла, тщательно уравновешенного в акселерационной кабине, а к каждому креслу крепилась панель управления.

В данный момент за терминалом обнаружения находился скучающий уоррант-офицер второго класса Чамча. Экран, к которому был прикован его сонный взгляд, показывал не звездные красоты системы Ши, а игру под названием «Мозголом», в которую Чамча проигрывал из-за невнимательности. Вахтенный за этим терминалом нужен был лишь потому, что так предписывал устав. По уставу же кто-то должен был находиться за пультом управления двигателями (сейчас это была Лили Бхагвати), за терминалом связи (связист-стажер Джаи Нкомо) и в капитанском кресле (сам Северин).

Нарукавный коммуникатор Северина давно отмерил тот час, в течение которого увеличивалось ускорение, а до завтрака было еще далеко. Взгляд Северина лениво скользнул по фотографиям улыбающегося семейства лорда Го на командной панели. Капитан сам был не чужд этой слабости и прощал ее другим, а потому каждый терминал в рубке украшали разные сентиментальные мелочи. Здесь располагались семейные фотографии, любовные записки, засушенные цветы, анекдоты, стихи, портреты актеров, певцов и моделей… Чтобы было о чем помечтать, когда находишься в трех месяцах пути от ближайшей орбитальной станции.