Практическая фейрилогия (СИ)

— Нет, вы ни при чем. Это последствия моего пребывания в холмах. Магия и суть неблагих сидхе очень плохо влияет на человеческий организм. Врач в больнице сказал мне то же самое. Вот вам, кстати, еще один аргумент против посещения Неблагого двора.

— Пожалуй, я и впрямь не учла этого… Но должен же быть способ защититься, так? О, Магари, вы снова зеленая!

В этот раз меня стошнило в сумку.

Тот инцидент в кафе заставил меня крепко задуматься о своем самочувствии. Слабость, головокружения и тошнота меня совсем замучили. Скендер забрал у меня пять лет жизни. Что, если эти пять лет обернулись для меня какой-то коварной болезнью? Это уже не похоже на тоску по холмам! Тоскующие плохо едят, испытывают отвращение к пище, но их не выворачивает наизнанку каждое утро!

Я решила непременно сходить к врачу, но перед этим нужно было сделать еще кое-что очень важное. Я постоянно откладывала встречи с Дюком, неохотно отвечала на его звонки, и была почти что невежлива — пора кончать с этой неопределенностью. Я позвонила Денверу и предложила прогуляться; я хотела все решить между нами и надеялась, что прогулка по зимнему парку поможет мне забыть о постоянной тошноте. Когда я собиралась, домашний телефон зазвонил. Взяв трубку, я услышала мелодичный голос рини Фенн.

— Магари, здравствуйте. Как вы себя чувствуете? Позавчера вам было совсем плохо.

— Мне гораздо лучше, спасибо, — удивилась я.

— Это хорошо. Магари… знаете… я, кажется, передумала насчет Неблагого двора. Именно потому, что увидела, как вас тошнило. Простите, но вы и правда ужасно выглядели.

— Здорово! — обрадовалась я. — Это правильное решение, а тоска по холмам пройдет. Но если вам еще потребуются доказательства, что у неблагих плохо, я к вашим услугам!

— Благодарю. Надеюсь, мы обе излечимся от тоски, — пожелала она. — Но вам все-таки следует показаться к врачу.

— Да, я как раз решила провериться.

— Наш семейный врач отменный специалист. Если хотите, он примет вас сегодня.

— Забавно, рини, — смеясь, сказала я. — Еще недавно я вам советовала идти к врачу из-за тоски по холмам, и вот уже вы мне предлагаете своего семейного врача.

Она тоже рассмеялась и уточнила:

— Так вы сможете сегодня попасть на прием?

— Нет, у меня дела.

— Жаль, сегодня было бы очень удобно, и я могла бы вас забрать из пригорода и отвезти к нему в Кэнтон. Это меньшее, чем я могу вам помочь. Вы были очень добры и любезны со мной, не побоялись встретиться с отчаянной женщиной, бредящей о холмах.

Голос Вайолет подозрительно дрогнул, когда она произносила последние слова, и мне стало грустно. Ах, эта тоска по холмам! Сколько людей она погубила!

— Вы не отчаянная, вы справитесь с этой манией, — уверенно сказала я. — А насчет врача — спасибо, не нужно. Сегодня никакого Кэнтона.

— Если вам потребуется помощь, звоните в любое время.

— Спасибо, вы тоже звоните, если я буду вам нужна.

Вайолет попрощалась и положила трубку. Надо будет еще раз поговорить о ней с дядей: он может ей помочь, найти нужные слова. Решив так, я выкинула мысли о рини Фенн из головы и, одевшись, посмотрела на себя в зеркале.

Бледная девушка с блеклыми волосами и запавшими глазами ничем не напоминала ту цветущую красотку, какой я была в холмах. Я снова стала серенькой и ничем не примечательной с виду, глаза не сияли, из них пропало лукавство. Неужели без волшебной воды я такая мышка?

С улицы раздался сигнал. Я выглянула в окно, увидела машину Дюка и пошла в прихожую. Надев ботинки, обмотав шею шарфом крупной вязки, выбрав поношенное, но любимое пальто, я нацепила на волосы шапку и, не оценив свой итоговой вид в зеркале (все равно не порадует), вышла к Дюку.

Он расплылся в улыбке и весь аж засветился.

Какая ирония! Когда я наряжалась для него в красивые платья не по карману, укладывала часами волосы и тщательно красилась, комплиментов особых не слышала. Зато сегодня, усталая, болезненно выглядящая, я получила комплимент уже у калитки:

— Какая же ты красавица! — воскликнул Дюк, и, дождавшись, когда я выйду за калитку, обнял меня. — Знаешь, у тебя глаза под цвет неба.

— Оно сегодня блекло-серое.

— Нет, оно дымчато-голубое с легким оттенком серого. Ты хотела прогуляться на свежем воздухе. Поедем в центральный парк?

— Нет, не хочу в Кэнтон. Давай прогуляемся по нашему скверу.

— Как хочешь.

Дюк взял меня под руку, и мы неторопливо пошли по улице к скверу. Никто нам не докучал, прохожих было мало: погода стояла не самая приятная, под ногами хлюпало, висели туманы.

Дюк был говорлив и оживлен, как никогда прежде. Он говорил обо всем сразу — о Солне, о холмах, обо мне, о нас, перескакивал с темы на тему. В его карих глазах я видела то, что так хотела видеть раньше, больше трех месяцев назад: восхищение, трепет, смущение. Тот вальяжный рин Денвер, адвокат, делся куда-то, и передо мной предстал мальчишка, рисующийся перед девчонкой, которая ему нравится.

Мне было грустно.