Практическая фейрилогия (СИ)

— Вот именно. Ты сегодня спасла сидхе, — сказал рыжий торжественно, словно это величайшее достижение, которым стоит гордиться. И я, глядя на него, была склонна верить этому.

Порванный ало-черный костюм сидел на нем в обтяжку, а кое-где лопнул, открывая безупречную кожу и фрагменты золотящихся или красноватых татуировок. Тяжелая медная шевелюра достигала колен и даже в растрепанном виде восхищала. А лицо! Настоящее лицо бога, таких ни у эльфов, ни тем более у людей не бывает. Мои глаза широко раскрылись, проливая крупные бриллианты слез, и я ощутила слабость в коленях и горчинку на языке.

— Не на меня! — крикнул Ириан уже совсем не торжественно и отскочил в сторону.

Я же бухнулась на колени и, упершись руками в землю, закончила то, что начинается, когда случается переизбыток прекрасного. В этот раз все было не так ужасно, потому что мой желудок был пуст. Поэтому, покорчившись немного, я вытерла рот и, стараясь не смотреть в сторону виновника моего недомогания, устало спросила:

— Я так понимаю, к благим мы опоздали?

— Опоздали, — буркнул оскорбленно Ириан. Ему тоже моя «тошнотная» реакция не понравилась.

Ну и плевать на него и всех остальных! Этим фейри не угодишь! Я устала, у меня рези в желудке, и голова кружится! Недолго думая, я улеглась прямо на земле, поджала колени к животу и закрыла глаза. Магари плохо. Магари хочет побыть одна. Или хотя бы представить, что она одна…

Рыжий бог постоял немного, недоумевая, потом подошел ко мне и спросил с подозрением:

— Что ты делаешь?

— Горюю.

— Вот оно что.

Присев рядом на корточки, он похлопал меня здоровой ладонищей по бедру и бодро проговорил:

— Поднимайся, фейриолог. Нам надо идти.

— Никуда не хочу идти… моя жизнь кончена.

— Пока нет.

— Но будет кончена.

— Эка невидаль! У всех людей жизнь рано или поздно заканчивается.

— Моя закончится рано, потому что я вернусь домой.

Ириан усмехнулся чему-то, просунул руки под меня и легко поднял. Я встрепенулась, открыла глаза, вспомнила, что на него чревато смотреть, закрыла глаза, и возмутилась:

— Что ты делаешь? Опусти меня немедленно!

— Опущу, если тебя снова начнет тошнить. Но ты уж постарайся сдержаться.

Он зашагал куда-то, и то, что я пытаюсь вырваться из его медвежьих объятий, никак ему не мешало. Ерзая, я забыла о том, что у меня разорван подол платья. Когда Ириан легонько встряхнул меня, чтобы присмирить, его рука оказалась в непосредственной близости от стратегически важного места. Я тут же волшебным образом притихла и больше не ерзала. Только буркнула:

— И куда ты меня несешь?

— В одну гоблинскую пещеру.

— В гоблинскую?!

— Успокойся, сейчас их там нет.

— Тогда зачем ты несешь меня туда?

— Как зачем? — игриво ответил Ириан. — За бражкой. Она у них убойная. Надо же отметить мое возвращение к жизни.

Я хотела возразить, но передумала. Мне праздновать нечего, но выпить определенно нужно.

До пещеры мы добрались быстро. Еще бы не быстро! У рыжего и роста прибавилось, и сил, и даже покрывало густых волос за спиной ему не мешало. Напряженная, я сидела у него на руках, но усталость взяла свое и вскоре я задремала.

— Просыпайся, Магари, — сказал Ириан, и легонько меня встряхнул.

Я открыла глаза, зевнула, и увидела, что мы уже на месте.

Вход в пещеры охраняли несколько гоблинов такого жуткого вида, что сразу стало понятно, почему их не взяли на праздник. Но они тоже праздновали… точнее, уже отпраздновали Самайн — напились той самой бражки, за которой мы пришли, и дрыхли.

Ириан опустил меня.

Еще разок зевнув, я с восхищенным отвращением стала разглядывать гоблинов. Склизкая кожа в наростах, из ртов торчат желтые кривые клыки, вздрагивают во сне недоразвитые конечности, у одного прямо на лбу сочащаяся язва. А запах! Даже от людей, которые перебрали, такое амбре исходит, что впору надевать средства защиты, так что уж и говорить о напившихся гоблинах?

— Хороши стражи… — протянула я, морщась.

— Настоящие стражи внутри, — отозвался Ириан, подходя к бочонку, который валялся у входа. Взяв бочонок, он взвесил его в руке и с улыбкой сказал: — Нам хватит. Идем.

— Разве можно брать чужое?

— Это гоблинская бражка.

— Вот именно, гоблинская, а гоблины — часть вашего двора. Нужно уважительно относиться ко всем фейри.

— Я бог, не мне просить у низших.

Как на такое возразить? Я со вздохом пошла за «богом», надеясь, что проснувшись, гоблины не сильно обидятся на то, что у них позаимствовали выпивку. Ириан шел неторопливо, но даже его неторопливый шаг был для меня проблемой. Я почти сразу отстала от него, ведь не так-то просто успеть за двухметровым громилой, когда в тебе всего метр семьдесят, ты в платье с рваным подолом, который цепляется за все подряд, в туфлях, одна из которых без каблука.

Но просить рыжего притормозить я не хотела — эдак он просто снова меня на руки возьмет. Дело кончилось тем, что я сломала другой каблук, оступилась и с удивленным «Ой!» завалилась прямо в кусты, а оттуда и в болото. Трясина жадно чавкнула, принимая неожиданное подношение… то есть «упадение», и поднялись тусклые огоньки голодных спанков.