Практическая магия

— Ну, раз ты не сказала, тогда откуда же ему знать? — В голосе женщины звучит крайнее неодобрение. Она тянется взять сигарету и видит Салли.

— Я ищу Гэри Халлета.

Стоит Салли объявить об этом во всеуслышание, как она понимает, что, должно быть, и в самом деле со­шла с ума. Для чего ей искать человека, чье присут­ствие сулит катастрофу? Для чего было ехать сюда в этот вечер, когда у нее такая сумятица в голове? Она сейчас не в состоянии собраться с мыслями, это оче­видно. Ей не назвать даже столицу штата Нью-Йорк! Не вспомнить, в чем содержится больше калорий — в масле или маргарине и впадает ли зимой в спячку ба­бочка-данаида.

— Он вышел, — сообщает Салли женщина за контор­ским столом. — Когда родишься с придурью, так при­дурком и помрешь, — говорит она в телефон. — Еще бы тебе не знать! Я знаю, что ты знаешь. Вопрос в другом — почему знаешь, но ничего не делаешь? — Она встает, во­лоча телефон за собой, снимает с доски на стене ключ и протягивает его Салли. — Шестнадцатый номер. Салли отшатывается назад, как ужаленная:

— Я лучше здесь подожду.

Она садится на голубой пластиковый диванчик и протягивает руку за журналом, но это оказывается журнал «Тайм», и подпись к иллюстрации на обложке гласит: «Убийство на любовной почве», — только этого Салли сейчас не хватало! Она бросает журнал обратно на столик. Жаль, что не догадалась переодеться, на ней по-прежнему старая майка и шорты, позаимство­ванные у Кайли. Хотя какая разница? Кому есть дело до того, как она выглядит? Она вынимает из сумочки щетку для волос и в который раз причесывается. Ей бы только высказать все — и дело с концом. Ну нера­зумная у нее сестра, так что это — преступление? Бы­ла исковеркана обстоятельствами, в которых протека­ло ее детство, и, раз уж так сложилось, взрослой тоже для ровного счета наломала дров. Салли воображает, как будет излагать все это под пристальным взглядом Гэри Халлета, и чувствует, что ей не хватает воздуха; она дышит так часто, что женщина за столом на вся­кий случай держит ее в поле зрения: вдруг посети­тельнице станет дурно и надо будет вызывать скорую помощь?

— Нет, это просто интересно, — говорит женщина в телефонную трубку. — Зачем спрашивать у меня совета, если ты все равно его не послушаешь? Делай как зна­ешь, только я-то тут при чем? — Она косится в сторону Салли. Как-никак, это частный разговор, хоть и про­исходит наполовину на публике. — Так вы не хотите побыть пока в его номере?

— Я, может, просто подожду в своей машине, — го­ворит Салли.

— Отлично, — говорит женщина, отложив продол­жение телефонного разговора до той минуты, когда снова останется одна.

— Хотите, угадаю? — Салли указывает кивком голо­вы на телефон. — Ваша сестра, да?

Да, младшая сестра, живет в Порт-Джефферсоне и вот уже сорок два года шагу не может ступить без сове­та. Иначе ни на одной ее кредитной карточке давно не осталось бы ни гроша, а сама она так и мыкалась бы по сей день со своим первым мужем, который был в тыся­чу раз хуже, чем теперешний.

— До того занята собой, что прямо зло берет! Вот что значит, когда ты младшая в семье и привыкла, что все только с тобой и носятся. — Женщина прикрывает ла­донью микрофон. — И заботишься-то о них, и из всех пе­редряг выручаешь, а от них хоть бы капля благодарности!

— Правда ваша, — соглашается Салли. — Как же иначе — младшенькая! Так до старости и живут с этим сознанием.

— Ох, мне ли того не знать, — говорит женщина за конторским столом.

Ну а как обстоит со старшенькими, размышляет Салли, останавливаясь у автомата купить банку кока-колы без сахара. Она возвращается к машине, пересту­пая через маслянистые лужицы, окаймленные радуж­ной кромкой. С теми, кто добровольно обрекает себя вечно указывать другим, что им делать, всегда берут от­ветственность на себя, каждый день твердят двадцать раз: «Что я тебе говорила?» Как ни противно призна­ваться, этим Салли и занималась — и притом занима­лась, сколько себя помнит.

До того, как Джиллиан коротко постриглась и все девочки в городе повалили в салоны красоты, требуя, чтобы им сделали точно такую же стрижку, у нее были такие же длинные волосы, как у Салли, - даже, может быть, чуть длиннее. Волосы цвета спелой пшеницы, на солнце слепящие глаза своим блеском, мягкие, точно шелк, - по крайней мере, в тех редких случаях, когда Джиллиан удосуживалась расчесать их щеткой. И вот теперь Салли спрашивает себя: не завидовала ли ей, не из зависти ли дразнила Джиллиан чучелом с вороньим гнездом на голове?

Тем не менее, когда Джиллиан в один прекрасный день явилась домой коротко стриженная, Салли была ис­кренне потрясена. Хоть бы посоветовалась с ней сначала!

— Как у тебя рука поднялась такое над собой учи­нить? — возмущалась она.

— На то есть свои причины. — Джиллиан сидела пе­ред зеркалом и накладывала кисточкой румяна, под­черкивая впадины под скулами. — И все они пишутся Б-А-Б-К-И.