Практическая мудрость. Правильный путь к правильным поступкам

Основанием для классификации предметов может служить их происхождение. Представьте себе, что у вас в руках фрукт, похожий на лимон. Он имеет правильную форму, соответствующий запах, тот самый цвет и должную текстуру. «Это лимон», – думаете вы. А если мы покрасим его красным лаком для ногтей, обрызгаем нашатырем и раздавим в лепешку? Это все еще лимон? Конечно. Это просто лимон, который употреблен недолжным образом. Но заметьте: он уже совсем не похож на другие, «правильные» образцы лимонов. Что делает его лимоном? Описание его происхождения и того, что с ним произошло. Или взять поддельные 20 долларов, которые только что вышли из цветного лазерного принтера вашего приятеля. На ваш взгляд, это точная копия реальных 20 долларов. Выглядит как полагается, на ощупь воспринимается как подлинная банкнота, даже пахнет настоящим казначейским билетом! Так это действительно 20 долларов? Конечно, нет. Это подделка двадцатидолларовой купюры.

Помимо того что естественные категории расплывчаты и нечетки, они еще и меняются по мере приобретения нами опыта. Если мы сталкиваемся с множеством современных стульев, у нас может измениться представление о типичном образце. Мы добавим эти стулья к нашему набору образцов или выделим важные признаки, присущие многим современным стульям, добавляя их в наш перечень признаков и, таким образом, пересматривая категорию «стул». И, что еще важнее, мы можем создавать категории по ходу дела. «То, что делают в дождливое воскресенье», «то, что едят, находясь на диете», «как можно развлечь четырехлетнего ребенка, лежащего в постели с температурой», «что в первую очередь выносить из дома в случае пожара»[36] – это всё «категории», которые не существуют до тех пор, пока не возникнут те или иные обстоятельства. Но когда эти обстоятельства возникают, нам ничего не стоит создать соответствующие категории. Изобретательность и творчество в концептуальных построениях подобны импровизации джазовых музыкантов. Перед саксофонистом на пюпитре стоят ноты, а в голове у него – пара идей по поводу следующего соло, но в этот момент внезапный пассаж пианиста все меняет – и возникают новые возможности. Теперь соло саксофона рождается сходу, моментально – и вот вам версия джазового музыканта о выносе вещей из дома, охваченного пожаром.

Без подобной импровизации судья Форер была бы вынуждена в случае с Майклом придерживаться общих директив для определения меры наказания. Делает ли игрушечный пистолет ограбление «вооруженным»? Такой вопрос, вероятно, никогда не приходил в голову судье Форер, пока она не столкнулась с этим делом. Является ли сокрытие части истины ложью? У доктора Левенштейна, не имей он представления о нечеткости границ «лжи» и «истины», не оставалось бы никакого выбора, кроме как сказать своему пожилому пациенту, что у того рак.

Иллюзорная простота «подобия»

Понятия могут систематизироваться самыми разными способами, но когда мы сталкиваемся с новой вещью и спрашиваем себя, к какой категории она принадлежит, мы должны определить, достаточно ли она похожа на образец. Это верно относительно фруктов, игр и мебели, а также честности, справедливости и уважения.

Казалось бы, судить о подобии просто. На самом деле это не так. Все предметы имеют что-нибудь общее. Возьмите сливу и газонокосилку. И то и другое встречается на Земле; и то и другое весит меньше тонны; и то и другое может упасть; и то и другое стоит меньше тысячи долларов; и то и другое крупнее по размеру, чем виноградина. Разумеется, между ними множество различий. Подобны они или различны в тех свойствах, которые имеют значение в конкретном случае, зависит от того, о чем мы говорим, а также от того, с чем еще мы сравниваем то и другое.

Обычно в реальной жизни довольно очевидно, что имеет значение, а что нет. Попробуйте постричь газон с помощью сливы – и сразу поймете, что к чему. Но очевидность зависит от наших знаний и опыта, а также от контекста и цели категоризации.

Представьте себе учителя третьего класса, который хочет обращаться с учениками «одинаково справедливо». Подразумевает ли это, что все дети ? Даже если вы считаете, что так и есть, вы должны определить, что значит «одинаковы». Означает ли это, что следует говорить всем одни и те же слова одним и тем же тоном? Нет. Это прежде всего означает, что каждый из них должен почувствовать: справедливо относятся именно к нему. То есть все-таки к каждому – по-своему? Но как этого достичь?