Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью

Схема, в которой парламент одновременно лишен законотворческих полномочий и нагружен ответственностью за результаты законотворческой деятельности, неизбежно вызывает к жизни попытки как-то ограничить этот злокозненный орган. Если ваши рога украсили цветными ленточками и торжественно ведут в уединенное место на краю обрыва, то примерно понятно, к чему дело клонится. Заметная тенденция сессии — попытки ввести какие-то формы императивного мандата, сделать депутатский статус переходящим в зависимости от хорошего поведения носителя, ограничить полномочия пленарного заседания, передав их совету Думы (органу куда менее публичному, заседающему в закрытом режиме), а самим депутатам запретить докладывать о законе дольше семи минут. Кто в здравом уме будет бороться за право депутата разговаривать дольше семи минут? Их и три минуты слушать невыносимо. Однако к чему все это сводится? К тому, что одну из ветвей власти предлагается отпилить, потому что она какая-то кривая и некрасивая.

04.07.2014

БЕНЕФИЦИАРЫ МРАКОБЕСИЯ

278 новых законов — в ходе весенней сессии, 1615 законодательных новелл — с начала работы Госдумы шестого созыва, избранной в декабре 2011 года. Два представления о деятельности Государственной думы можно с равной частотой встретить в публичном пространстве: что она представляет собой бессистемно работающий «бешеный принтер», оперируемый безумными или жаждущими общественного внимания депутатами. Или что это лишенная собственной субъектности «резиновая печать», штампующая все, что присылают из правительства и Кремля.

Со стороны работа Думы может выглядеть хаотичной, иррациональной и легкомысленной или сводиться к одному сюжету о «запрете всего», но для самих властных групп и акторов — участников процесса — речь всегда идет о приращении, уменьшении и перераспределении властного ресурса. За каждым новым законом — будь это закон о создании нового районного суда или поправка в правила хождения внутреннего водного транспорта — стоит вопрос о власти. А в российской политической системе властный (административный) ресурс есть ресурс материальный.

Каратели и правоприменители

Кто вообще заинтересован в постоянном принятии новых законов? Каково бы ни было содержание законодательной нормы, определенный властный орган (министерство, служба, прокуратура) будет следить за ее исполнением и карать за ее неисполнение. В этом смысле сама нестабильность правового поля — частые непредсказуемые изменения законов — в интересах государства и не в интересах гражданина. Этим, среди прочего, объясняется непрерывный процесс исправления исправленного: как только законопроект становится законом, в него немедленно начинают вноситься новые изменения.

Так, действующий закон «О некоммерческих организациях» был принят в 1996 году и с тех пор менялся 63 раза, в том числе в течение шестого созыва — 30 раз. С точки зрения общества, новое законодательство об иностранных агентах мотивировано однозначно: это репрессии, направленные против горизонтальной гражданской активности. Но кто оказался выгодоприобретателем этой деятельности? Ответ: Министерство юстиции РФ, которое ведет реестр иностранных агентов. Мало кто помнит, каким скучным и малозаметным было это ведомство еще несколько лет назад: за два года ударного правоприменения министерство превратилось фактически в силовое ведомство — «генпрокуратуру для НКО». Для бюрократической структуры репрессивные полномочия — это новые штатные единицы, дополнительные бюджетные средства, медиаприсутствие, а главное — административная валюта для межклановой торговли.

Административная биржа

В российской политической системе власть принадлежит коллективной бюрократии, чье распределение между ветвями власти носит столь же условный характер, как и распределение депутатов по фракциям внутри самой Думы.

Однако это не значит, что в процессе обсуждения законов не происходит столкновения групп интересов — просто эти группы не разделяются по ведомственной и фракционной принадлежности. Классический пример: ежегодная борьба вокруг акцизов на алкоголь, разыгрывающаяся при каждом принятии федерального бюджета. В это время Дума разделяется на две партии: партию пива и партию водки — первая лоббирует повышение акцизов на крепкий алкоголь, вторая — на слабоалкогольные напитки. В былые времена партию пива составляли скорее либералы, потому что пивоваренные заводы были плодами новых иностранных инвестиций, а партию водки — скорее коммунисты, поскольку производство и транзит спирта был бизнесом губернаторов центральных областей — бывшего «красного пояса». Третью партию неизменно составляет Минфин, заинтересованный в пополнении бюджета любой ценой. Политические различия во многом стерлись, но битвы с участием депутатов, отраслевых союзов и прессы по-прежнему разыгрываются в Думе каждую осень.

Под ковром