Практическая работа по обитателям болота

– Что… что вы говорите?! – воскликнул эльфийка, пытаясь встать. – Да как вы можете? Вы же знаете, кто я?!

– Кстати, она сейчас малоподвижна – заклятие, – игнорируя возмущения Серебрянки, любезно объяснил смирность жертвы Кик. – Колдовать толком тоже не может. Я обиделся на то, что меня попытались обмануть, а тебя и Юльку настолько подставить.

Лель сделал несколько шагов к девушке, задумчиво глядя на столь ненавистную Серебряную Хозяйку и вертя в руках нож. Он присел рядом с ней на корточки, схватил за подбородок, заставляя посмотреть на себя, и проговорил:

– Знаешь, а это интересно… Еще несколько минут назад я был готов повторить с тобой все то, что ты некогда делала со мной. Повторить и добавить нафантазированное за эти годы. Я ведь уже столько раз тебя убивал в воображении. И даже несколько раз на деле… в первое время, когда жаждущее мести подсознание примеряло твой образ на случайных жертв. Добраться до тебя было идеей фикс. Мне хотелось этого так, как ничего и никогда. И сегодня я был намерен… был. Пока не выяснил, что едва не убил дорогую мне женщину.

– Дорогую? – фыркнула светловолосая эльфа, с иронией глядя на меня и Леля. – Белек, моя пушистая прелесть, не обманывайся. Она так, лишь замена… подорожник для души. И твои желания тоже были иными, ты лишь хотел ко мне вернуться.

– Ты безумна, – покачал головой Мастер. – И сейчас это не вызывает во мне ничего, кроме усталости и желания наконец-то со всем покончить. Никакой жажды растянуть прелесть момента… даже обидно.

– Да? – Она с усилием подняла руку и коснулась его щеки.

– Да…

– Слабак, – вдруг пренебрежительно фыркнула Серебрянка. – Никчемный слабак, такой же, как и остальные. Тебя даже должность Мастера не сделала более твердым. Ты и раньше убивал быстро и максимально безболезненно! Ты никогда не мог оценить красоту смерти, красоту агонии!

В лучах луны сверкнуло лезвие ножа, зажатое в тонкой руке, и я вскрикнула, с ужасом глядя, как оно вонзается в грудь беспечно улыбавшегося Лельера.

Время словно застыло.

Миг – молниеносное движение руки с острыми когтями, и на груди Серебрянки расплывается багровое пятно, стекает по подбородку кровь из закушенной губы, и не прерывается контакт глаза в глаза.

Я вспомнила фразу Госпожи.

Эстетика отвратительного.

Это была именно она.

Высокий, сильный мужчина в белом медленно выламывает сердце из грудины женщины, которая из оставшихся сил цепляется за рукоять ножа.

Тонкий стан, выгнутый в последнем движении, волосы, рассыпавшиеся по груди, пропитывающиеся ее кровью. Все, как он хотел, не так ли?

Но какой ценой?!

Словно со стороны я видела, как бешено бьюсь в руках с трудом удерживающего меня Феликса. Когда он меня наконец отпустил, я, забыв о собственных ранах и былом страхе, подбежала к Лелю, упала на колени рядом и трясущимися руками коснулась рукоятки ножа, понимая, что вытаскивать вроде как нельзя, но… но надо же что-то сделать!!!

– Юлька, – задыхаясь, тихо проговорил Мастер Хин. – Юлька, не реви…

И правда… Слезы по щекам, истерические всхлипывания, дрожащие руки.

– Я… Лель! Лель, потерпи сейчас, сейчас все решат и помогут.

– Уже не помогут. Уже все.

– Как это – все?! Не неси ерунду, тебе еще страдать и раскаиваться за свои поступки!

– Обязательно, – бледно улыбнулся он. – Но ты меня простишь?

– Уже, дурак, – судорожно всхлипывала я.

– Ну и чудно. А теперь, Юля, мне нужна твоя помощь. Надо вытащить нож.

– Но ты же умрешь, – словно отупев, пробормотала я.

– Да, – покладисто согласился феникс. – Но так надо.

– Лель… – Я замолкла, так как на мои кисти легли его ладони, положили их на рукоятку и, резко сжав мои пальцы, дернули.

Я задыхалась от ужаса, глядя, как закатываются глаза друга и расплывается на губах умиротворенная улыбка.

– Лель… – как заведенная повторяла я, раскачиваясь над его телом с ножом в руках. – Лельер… боже, но нельзя же так? Нельзя…

– Юля. – На мои вздрогнувшие плечи легли ладони Кика. – Нам надо отойти.

– Я никуда от него не пойду, – упрямо помотала головой, неосознанно теребя рукав его рубашки и не собираясь отпускать. В голове была безнадежная пустота и оцепенение.

– Ю-у-уль… он сейчас сгорит – надо отойти.

– Кик, он умер. Почему… как?!

– Юлька, горе мое… – Болотник развернул меня к себе, вытер слезы и четко, по слогам произнес: – Умер. Но это не конец. Сейчас наша птичка сгорит, из пепла появится яйцо, а из яйца птенчик. Когда птенчик подрастет, у нас будет новый Лель, еще лучше прежнего.

– Феникс, – эхом повторила я, позволяя себя унести от тела и удивляясь, как сразу не вспомнила про такую занятную деталь его физиологии.

Не успели мы удалиться и на три метра, как позади полыхнуло синее пламя… сжигая тело Лельера, испепеляя останки Серебрянки и половину поляны заодно.

Мы сидели на лавочке, глядя на зарево, и не двигались. Я вцепилась в плечи кикимора и все никак не могла заставить себя разжать пальцы, как и унять всхлипывания.

Бал стихий получился поистине незабываемый.

Я вздохнула и тихо сказала:

– В фильмах в такие моменты появляется надпись «Конец». Это называется «открытый финал».