Практическая романтика

Тошнота мгновенно прошла, но тело покрылось холодным потом, будто бы накатил непонятный страх без причины. Я видела непонимание в глазах парня, он явно недоумевал, чем меня обидел. Да вроде бы и ничем. Просто не люблю, когда меня трогают, прямо раздражаюсь сразу, и пропустила момент, когда он меня так стиснул, не успела настроиться. На самом деле, никто не любит, когда их вот так сжимают без предупреждения. Вот и все причины. И как такое объяснить?

Решила, что лучше уж ничего не объяснять. Снова шагнула к нему, приподнялась на цыпочки и чмокнула в губы, затем виновато улыбнулась.

Его голос изменился — стал тише и сдавленней:

— Ладно, для конспирации и это сойдет. Пойдем?

Скорее всего, я его очень задела. Но шла теперь молча и надеялась, что завтра такая слишком сильная реакция уже не будет выглядеть странной. Хотя бы в моих собственных глазах. А если и будет — что ж, я еще недавно вообще собиралась посвятить всю жизнь только учебе и карьере, а такое золото, как Юра Невский, и без меня не пропадет.

Глава 11

Я отчего-то сильно переживала. Даже не потому, что могла навсегда оттолкнуть от себя Юру, меня тревожил сам факт — этот неприятный озноб, какая-то паническая атака. Потому и не выспалась и, вполне допускаю мысль, на следующее утро выглядела почти так же, как наши новые работнички.

Они снова по порядку поприветствовали меня одинаковым «Ненавижу» — скоро это станет нашей общей традицией — и поплелись в столовую. Я же шагнула наперерез Юре, шедшему последним, и остановилась перед ним, немного растеряв решительность. Полчаса назад мне казалось, что я смогу просто подойти и просто поцеловать, тем самым закрыв вопрос, но когда настал момент, смутилась. Все же я не прожженная львица, вертящая парнями, как ей захочется. И Юра доказал, что между нами существует какая-то ментальная связь — он будто мысли мои прочитал: вдруг и сам замер, а потом склонился и коснулся моих губ. Отстранился и подмигнул. Я точно слышала, как в конце коридора кто-то ахнул. То есть заметили. Но на зрителей мне было плевать, я ждала реакции единственного человека, чье мнение обо мне здесь имело значение.

И Юра тихо сказал:

— Не волнуйся, работа под прикрытием идет на ура. Не надо так сильно стараться, чтобы они верили.

Мне стало вдруг так обидно, что я не ответила. Не сказала, что сделала этот шаг к нему по другой причине: если его вчерашний порыв был продиктован настоящей симпатией, то она практически — еще в явном виде не признаваемо — взаимна. Как минимум, показать, что меня от него не тошнит, а если и тошнит, то совсем не от него.

Но через пару часов размышлений я вдруг поняла, что веду себя так, будто твердо уверена в его симпатии, а ведь ничего такого не звучало! И в действиях не так уж чтобы проскальзывало. Например, мы вчера долго гуляли в парке, и он даже не попытался взять меня за руку. А поцеловал только перед корпусом и ясно обозначил, что для показухи. Может, он действительно просто оказался настолько добр, что не мог допустить издевательств надо мной? И ведь никакой другой способ не сработал бы. Но ответ не имеет принципиального значения — я приму спокойно любой вариант. Лишь бы только этот вариант знать, чтобы случайно не начать ему навязываться или не обидеть холодностью.

Кристина сегодня не психовала — работала со всеми. Ну, как работала… Смысла в ее стараниях было еще меньше, чем у близняшек: пока мы с Верой успевали пройтись по всем панелям, пропылесосить и почистить сантехнику, безрукая троица все еще путалась в постельном белье. Мы с Верочкой переглянулись и синхронно вздохнули, на время позабыв о взаимной неприязни, а потом пошли объяснять, как именно нужно натягивать на подушки наволочки. Думаете, нет ничего проще? Трижды ха! Эти недотепы только в пятом по счету номере управились со сменой белья в то же время, когда мы закончили со всей уборкой! Я уже не злорадствовала — сил на это не осталось, хвалила их, но реагировали на мои слова только близняшки. Им, судя по всему, даже нравились совершенно новые для них занятия — видно, что пребывали в хорошем настроении. Кристина же по большей части молчала и хмурилась. Но ведь и она не уезжала из отеля! Ей всё настолько поперек горла, так никто же не держит? Может, боится потерять расположение Германа? Или это подтверждение вчерашних слов Юры — везде хорошо, где подальше от дома?

Карина Петровна именно нас с ней отправила относить белье в прачечную, пока девчонки пылесосили коридор. И тогда я почти решилась на откровенный разговор, ведь бесконечно играть в молчанку просто глупо, но, глянув на нее, растеряла запал. Да и пусть дуется, тоже мне принцесса! Я здесь и никуда исчезать не собираюсь, пусть привыкает. Но вдруг она сама остановилась и обратилась ко мне с лучезарной улыбкой:

— Дорогая Ульяна! — уже по такому началу можно было догадаться, что в продолжении я ничего хорошего не услышу. — От всей души благодарю тебя за то, что не сдала меня Карине Петровне! Она бы церемониться не стала — распоряжения гендиректора были однозначными.