Практическая уфология

Игорь ещё раз осмотрелся: вроде следов никаких не оставил и ничего не трогал. Неизвестно, как здесь с отпечатками пальцев, но рисковать не стоило. Сознательно вставлял патроны в перчатках. Для того и покупал пистолет, армейский револьвер того же калибра смотрелся бы намного внушительней, и бандиты не решились бы на него напасть, с ходу насторожившись. Или не стали бы связываться, что гораздо сомнительнее. По шинели прекрасно видели, что со служакой имеют дело, а это иногда опасно. А пистолет для многих новинка и хорошо лежит, не выпирая. Вот и вляпались.

Механик ни с кем не поделился новостью о приобретении, и, похоже, правильно сделал. Только Варвара в курсе, и всё. И то случайно обнаружила, обнимая при встрече. Реально ни о чём подобном сегодняшнему Игорь не задумывался, просто он уверенней себя чувствовал с оружием. Наверное, детское желание, однако пригодилось.

Естественно, никаких увольнительных лежащим в госпитале не выдавали. Кто хотел и, что важнее, мог гулять, возвращался давным-давно протоптанной тропой, ведущей через окно туалета. Здесь, в отличие от прежних мест пребывания по гарнизонам и деревням, отхожее место находилось прямо в корпусе на каждом этаже в конце коридора. Всё ж с гипсом или серьёзным ранением бегать по сугробам не особо удобно.

Унитаз-седалище хорошо знакомой конструкции. Нормальная предусмотрительность и уважение к нуждам больных – попробуй присесть без ноги на корточки, хотя и общий ряд без кабинок или хотя бы перегородок. Бачок из чугуна подвешен чуть не под потолком и соединён толстой трубой. К специальной ручке приделана веревочка с грузилом. Хочешь смыть – дёргаешь, и вода падает вниз с шумом и грохотом могучего водопада. Цивилизация! Кстати, цивис – это гражданин. То есть граждане создают общество. И чего не узнаешь в далёких мирах.

Но главное, там давно с окна снята решётка. С виду прикручена, а фактически держится собственным весом. И окно никогда не закрывается. Поколения страждущих сбегать в самоволку меняются, бережно передавая следующим знания о чрезвычайно полезном ходе наружу. Дверь-то под охраной, и каждого свободно не пускают, лишь по пропускам, и слуг, отмеченных в соответствующем списке. Всё же военное учреждение, и порядок превыше всего. А люди и на чужих планетах остаются людьми и норовят поступать вопреки положенному.

– Так! – сказал зловещий голос, когда Игорь перевалился с подоконника на пол. – Я знал!

«Ну надо ж, как не везёт», – подумал Игорь, глядя на восседающего с видом орла на унитазе всё того же сквалыжного врача. Противный характер ещё туда-сюда, однако вечное желание унизить и поставить на место находящегося на лечении или в подчинении вызывало откровенную злобу не только у раненых, но и медсестёр.

– Самоволка! – вскричал он с негодованием. При этом вид у него был со снятыми штанами, будто с трибуны вещает. – Я этого так не оставлю! По бабам бегать способен, а служить – нет? Занимать койку, необходимую другим…

Ну, это уже откровенное враньё. В палатах полно мест.

– …и сладко жрать, пока товарищи сражаются с варварами…

Сам-то не очень-то рвётся на передний край, сидя в тыловом госпитале. По слухам, у него патрон серьёзный и обеспечил ему тёплое местечко. А что врач паршивый, последний дурень в их отделении в курсе. Одного пятый год самостоятельно операции не допускают делать. На простейшей чуть человека не зарезал.

– Тут штрафом не отделаешься! Завтра выпишу! Не будешь сачковать.

– А взять тебя и придавить? – задумчиво произнёс Игорь, ещё не остывший от недавнего и вконец раздражённый. Если выпишет, чего терять? – Завтра найдут, и никто не узнает, за что и кто. А то и вовсе смотреть не станут. Кому ты, дрянь, нужен. Помер на унитазе от запора, и всё.

Доктор странно булькнул, выпучив глаза. Наверное, прежде с таким не сталкивался и пребывал в изумлении от наглости нижнего чина.

– Ты чё, на ветерана рот открывать вздумал? – Игоря уже несло. – Я сюда из боя попал, где вооружённых людей вот этими руками, – показал, сунув под нос откачнувшемуся в испуге врачу, – ножиком кромсал в одном строю с карателями. А ты кто такой, дерьмо верблюжье?..

Тут по идее надо бы рвануть тельняшку на груди, но он был в застёгнутой шинели, а грубое сукно просто так не разорвать. Только впечатление испортишь. Да и не требовалось. Морда у врача красная, сейчас удар хватит. И тут он отчётливо пёрднул.

– Сначала штаны застегни, – припечатал Игорь, – потом рот открывай, вонючка, – и вышел с прямой спиной, так и прошагав до палаты.

– Случилось чего? – спросил курящий у окна Николай. – Морда у тебя не как обычно. После ночного похода вечно довольный, а тут с кислой харей.

Игорь выложил всё в подробностях, коря себя за несдержанность. Завтра всё равно всем известно будет. Этот не простит унижение. Воспоминание о висящем на воротах в первый день его здесь появления невольно маячило перед глазами.