Практически невиновна

Попытка лишить бывшую жену родительских прав и отсудить себе сына бесславно провалилась. Мало того что официально Матвей не имел к Даниле Коробкину никакого отношения, так еще на суде Виктория приняла облик обиженного белокурого ангела. Было бессердечно сомневаться в ее материнской любви и отбирать у нее сына. Ребенок гарантировал Виктории твердое пожизненное содержание. Она ни за что не отдала бы его Матвею. Мальчишке суждено было скитаться по стране вслед за развратной матерью. И Матвей стал искать способы спасти ребенка. Он решил тайно увезти его за границу, устроить в элитную закрытую школу – в Англии или Швейцарии – и забыть о Виктории, как о страшном сне. Единственным человеком, способным помочь Матвею, была она, Алиса. И что же? Неужели она уедет в Швейцарию одна?

Нет, конечно нет! Она дождется, пока Матвей сделает загранпаспорт на имя Виктории с вклеенной в документ фотографией Данилы. И они уедут все вместе…

Но как страшно ждать! Каждая минута, проведенная в бездействии в гостинице «Корона», чревата фатальными последствиями. Что предпримет Боровиков, когда обнаружит подмену? Вдруг он моментально распознает фальшивку? Вдруг ни на секунду не усомнится, что перед ним не Алиса, а незнакомая девица?.. Нет, нет, нет! Матвей сказал, они с Викторией похожи как две капли воды. Пока Боровиков будет разбираться, в чем дело, они успеют уехать.

А если он даже не станет разбираться? Страшно представить! Он обладает достаточным запасом ярости и громадными полномочиями, чтобы заживо забетонировать подсунутую ему Викторию на какой-нибудь стройке. Сделать начинкой для чужой могилы. Вмонтировать в стену здания.

Для Алисы подобный финал означал счастливое избавление. Разделавшись с двойником, Боровиков посчитал бы себя отмщенным, и Алиса могла бы спокойно и безбедно жить с Матвеем в Европе, или Америке, или Австралии.

Представив гнев Боровикова, Алиса сжалась от страха. И тут же горько улыбнулась, поймав себя на этом инстинктивном движении. Она привыкла к страху. Она постоянно испытывала это чувство.

Да, пока она была послушной девочкой, Боровиков был безопасен. Но еще оставалось обманутое государство! Его дамоклов меч постоянно висел над головой Алисы… Она представляла себе ледяные стены казематов, холод наручников на запястьях, издевательства в камере. Богатая фантазия рисовала образы. Вонючая камера с убийцами, наркоманками и воровками. Дряблые старухи-пьяницы, пахнущие кислым тестом и «Примой», развратные тупые малолетки!

Нет, ей нельзя в тюрьму! Она слишком нежна и утонченна, она не вынесет тюремных условий. Она привыкла к комфорту, к заботе косметолога, парикмахера, фитнес-тренера, к дорогим диетическим продуктам, к шелковым простыням «Линвуж».

В том, что расплата неминуема, Алиса не сомневалась. Оставалось только гадать, кто ударит первым. Удастся ли Боровикову сбежать за границу раньше, чем его арестуют? Но с другой стороны… Умные люди, красиво называемые сейчас олигархами, качают из отечества куда более крупные суммы, нежели Боровиков, скромненько присосавшийся к областному бюджету. Возможно, он так и будет до скончания века питаться бюджетными соками, и совершенно безнаказанно!

Зачем он сделал ее сообщницей? Зачем она так глубоко увязла в его делах? Она могла остаться просто любовницей – не более! Но Боровиков сделал ее директором благотворительного фонда, открыл на ее имя три кофейни.

Фонд «Мать и дитя» использовался Боровиковым в качестве удобного терминала получения взяток. Например, к вице-губернатору обращалось крупное промышленное предприятие с просьбой о предоставлении кредита. Боровиков щедро помогал родной промышленности, используя государственные средства, а благодарное руководство предприятия совершало акт милосердия – перечисляло энную сумму в помощь бедным малюткам. То есть отправляло деньги в фонд «Мать и дитя». Затем Боровиков, используя различные схемы, списывал кредит. Надо отметить, что деньги малюткам перечисляли охотно и часто. Кто ж пойдет против воли вице-губернатора? Со счетов фонда по отработанному трафику деньги плавно перетекали на заграничные счета Боровикова. Нет, и детям кое-что перепадало – ровно столько, чтобы привлечь внимание прессы. Местные журналисты не раз со слезами в голосе пронзительно описывали благодеяния фонда.

Кофейни тоже нужны были Боровикову вовсе не для того, чтобы радовать горожан гастрономическими изысками. Сами по себе они не приносили дохода, наоборот, были убыточны. Затраты на содержание помещения, персонала, покупку сырья, на отчисления санэпидстанции, пожарным, налоговикам были столь внушительны, что делали предприятие совершенно невыгодным. Но кофейни были необходимы для отмывания денег, не втиснувшихся в отчетную документацию благотворительного фонда.