Практически невиновна

Геннадий Климович относился к типу людей, способных добывать деньги из пыли под ногами. В его случае под ногами находился бюджет богатой промышленной области, поэтому и пыль была практически золотой, с вкраплениями алмазов и сапфиров. Грех не воспользоваться! Но когда-нибудь махинации Боровикова будут разоблачены. Алиса мечтала исчезнуть из города и страны за несколько дней до трагической даты.

Матвей разработал план феноменальной авантюры. Он все продумал. Алиса поняла – этот редкий шанс она обязана использовать. У нее будут деньги, причем очень много. Именно столько, сколько она заслуживает. А не те крохи, что бросает ей Боровиков, превращая каждый эпизод передачи денежного довольствия в помпезную церемонию с обязательным заключительным актом (половым). Почему бы не перечислять содержание на карточку, а? Зачем унижать подобной процедурой? Зачем вновь и вновь доказывать ей, насколько она зависима?

А разве она не заработала тех денег, что покоятся на швейцарском счете? Именно туда поступают деньги из детского фонда и кофеен. Другими словами, Алиса имеет к ним прямое отношение. Каждый цент на этом счете отработан нервной системой Алисы, ее страхом, ее ночными кошмарами.

И вот теперь все упирается в Матвея и загранпаспорт распутницы Виктории. Алиса на секунду представляла, что она уезжает одна, и словно падала в пропасть. Ей не нужны были деньги, свобода, победа над вечным страхом. Алиса давно, безумно давно не влюблялась. Поэтому карнавал огненных чувств захватил ее всецело. В данный момент она не представляла себя отдельно от этого мужчины. Алиса догадывалась, что, возможно, когда-нибудь она вполне спокойно переживет его отсутствие. Но сейчас ей и дышать было трудно без него. Она сидела у окна и ждала его появления.

Маша не представляла, сколько уже времени она провела в сыром подземелье. Часы на ее руке остановились. Этот факт окончательно деморализовал пленницу – он словно символизировал конец времени, отпущенного ей для жизни.

– Нет, нет, нет! – лепетала Маша. Она трясла часы, подносила их к самому лицу – в кромешной мгле стрелки были почти не видны.

Несчастная, она молила Бога оставить ее в живых. Обычно Мария полагалась только на собственные силы. Но сейчас ей страстно хотелось верить в существование высшей справедливости. Таинственные, неведомые силы, управляющие Вселенной, должны были сохранить ей жизнь – ей, такой хорошей, полезной, необходимой. И к тому же беременной.

Скорчившись на ледяной земле, Мария впервые ощутила в животе порхание мотыльков. Это зашевелился ребенок. Мысль о том, что ему тоже придется умереть, довела Машу до отчаяния. Она уткнулась лицом в колени, обхватила их руками и заскулила…

– Красный пролетарий, красный партизан…

– Что ты там бормочешь? – спросил майор Корочкин Евдокимова.

Мужчины вылезли из автомобилей. Радостное, брызгающее теплыми лучами солнце, стрекот ошалевших кузнечиков, яростное ликование грачей, возбужденные воробьиные вопли – все это приподнимало настроение, будоражило кровь. Но участники спасательной экспедиции, высадившейся в районе Красного Тракториста, были пасмурны и сосредоточенны.

– Красный нахимовец, красный патриот, красный следопыт. Да это я так, товарищ майор… Фантазирую… Красный бизнесмен. Красный маньяк…

Активизировавшиеся грунтовые воды сыграли трагическую роль в судьбе деревни. В десяти километрах от Красного Тракториста росли коттеджные поселки с фонтанами и фонарями, школами и шейпинг-клубами. А деревня теряла дома, жителей, зарастала бурьяном…

Бригада спасателей обыскивала вторую избу, когда у Здоровякина зазвонил телефон. Поиски не отличались динамичностью. Каждый брошенный домик был забит-заколочен, на воротах висели железные замки.

– Тракторная, девять, – сказал Илье Митрофанов. – Дом завещал Вепрецкому его дед Афанасий Вепрецкий.

– Девятый дом! – крикнул Илья. Упоминать улицу не было необходимости, так как в деревне она была единственной.

Стадо буйволов пронеслось по деревенскому проспекту.

– Сюда! Здесь! – заорал Евдокимов. – Вот он! А тут и замка-то нет! – искренне расстроился лейтенант. До этого он ловко орудовал монтировкой, сбивая висячие замки.

С грохотом, воинственными возгласами и молниями, сверкающими в глазах, мужики ворвались в дом, словно группа захвата – черные трикотажные маски, автоматы дулом вверх… Нет, масок у них не было, автоматов тоже. Но Евдокимов, гордый тем, что начальство призвало на помощь именно его, все-таки выхватил табельное оружие, на случай встречи с врагом. Потребовалось всего пять минут, чтобы разнести хибару в щепки. Снося углы и сшибая старую полированную мебель, мужчины обшарили все комнаты, залезли на чердак, спустились в подвал.

Дом был совершенно пуст.

Вряд ли кто-то из коллег или жителей области узнал бы сейчас Геннадия Климовича. Вице-губернатор вырядился так, словно претендовал на звание «Мистер Секонд-Хенд». Потертые джинсы, ветхая куртка, растоптанные кроссовки – Боровикову стоило значительных усилий раздобыть это барахло, не привлекая к себе внимания. Стариковская панама и солнцезащитные очки завершали образ.