Первый:
Элен: Тут и говорить-то не о чём! Всё очень просто. Я — должна выполнять любую вашу просьбу. Понимаете, любую! Вам надо только сказать. Кто знает, сколько времени вам ещё предстоит тут провести?
Первый: Что ещё я должен сказать?
Элен: Вот чудак! Да неужели не понятно?
Первый: Отстаньте вы! Мне не до глупостей ваших!
Элен: Заставить вас, конечно, никто не в силах. Но целесообразность… Короче, это для вашего же блага. Многие, кстати, соглашаются.
Первый: Многие? Так вы что же…
Элен: Приходится, что же делать. Патронажных сестёр пока значительно меньше, чем застрявших.
Первый: Идиотство! Что вы несёте? Ей-богу, со Стариком мне было значительно проще, спокойнее. Я уже подуспокоился, обжился малость… В моём-то положении!
Элен: При чём тут ваше положение? Есть разные способы. Разные позы. Разные методики. В крайнем случае, можно просто рукой.
Первый: Покорнейше благодарю! Ногой, случайно, не практикуете?
Элен: К чему это упрямство? У меня не так уж много времени.
Первый: Не знаю, не знаю даже что и сказать вам на это.
Элен: Я могла бы привнести элемент индивидуального подхода… Не просто так… а как бы именно для вас… Для тебя.
Первый: Рукой!
Элен: Не стану скрывать… чем-то вы симпатичны мне. С вами интересно. Я ведь молодая совсем и почти ничего не знаю. Мне всего-то 18 лет. Или 19.
Первый: Не знаю даже…
Элен: Вы, похоже, много чего повидали в жизни. Интересно!
Первый: Да, я повидал.
Элен: Интересно! Я… могла бы влюбиться в вас. Хотите? Тогда я стала бы приходить почаще, а вы бы мне чего-нибудь рассказывали. Вы ведь так много знаете!
Первый: Да, я.
Элен: Расскажите мне что-нибудь! Пожалуйста! А то я хожу весь день, а мне никто ничего интересного не рассказывает. Скучно… Как всё-таки скучно жить!
Первый: Хеди-геди, хеди-геди, хеди-геди мэн.
Элен:
Первый: Не знаю даже… Ну, однажды… я снимал в центре три комнаты анфиладой, с видом на. И всего-то за 30 рублей!
Элен:
Первый: Там… много было всякого. Да.
Элен: Ещё, ещё что-нибудь! Ну… вот в каких городах, где вы были?
Первый: Бывал я в городах. Бывал и в деревнях.
Элен: Здорово!
Первый: Да, бывал. Вообще-то все города совершенно одинаковы. Только вот однажды — не помню, где это было — однажды я видел…
Элен:
Первый: Я видел там… вокзал. Да-да, вокзал! Была ночь и вокзал светился. Много, много стекла. Какие-то горы по бокам. Или — холмы. Представляешь? Всюду люди снуют, такси — идёт, идёт жизнь… куда-то. Я встал, как вкопанный, я полчаса, наверное, не мог оторвать от вокзала глаз. Всё смотрел, впитывал… Если бы я мог предположить тогда, что потом всё вот так, бездарно… Нет, никогда ничего нельзя предположить. Даже если думаешь, что что-то предполагаешь — то потом выясняется, что ничегошеньки-то ты на самом деле не предполагал… Да и не мог предположить…
Элен:
Первый: Счастье? Счастье — это глубже. Эти дураки — люди, они почему-то думают, что счастье огромно. Совершенство формы, громкая музыка. Они любят громкую музыку!
Элен:
Первый: А вокзал светился, Элен! Вокзал! Ларьки, пирожки, буфеты, целлофановые колбаски с разноцветной жидкостью! Да что говорить… Вот в Риме есть роскошный вокзал — Рома Термини. Какие там просторные сортиры! У меня есть фотография, меня щёлкнули возле вокзала, рядом с арабским магазинчиком, где продаётся дешёвая порнуха. Я смотрю на фото — и мне почему-то кажется, что это вовсе не я. На первый взгляд — это я. В серой куртке, с чёрной сумкой, в джинсах, в коричневых шерстяных перчатках. Но я не понимаю, что это — я. Нет у меня такого ощущения. Может быть, меня усыпили, быстренько отвезли в Рим, сфотографировали на вокзале — и назад? Хотел бы я знать, кто это занимается такими проказами!
Элен: Как… как вы здорово рассказываете! С ума сойти можно! Честное слово, я влюблюсь в вас!
Первый:
Элен:
Первый: Верно, не знаю даже, что и сказать…
Элен: И вот эта присказка ваша мне ужасно, ужасно нравится!