Практика профессионального медиаобразования

Так называемые документальные фильмы можно встретить еще разве что на прежде называвшем себя «настоящим мистическим», а теперь именующемся «удивительным» канале «ТВ3». Несколько смягчив определение своей специализации, данный канал, однако, не устает снабжать аудиторию мистическими и таинственными кинопосланиями, не имеющими ничего общего ни с публицистикой, ни с документалистикой, ни даже с популяризацией научных знаний. Скорее, речь идет о распространении ненаучных взглядов на мир. При этом все более или менее протяженное во времени и снятое на пленку объявляется фильмом. Но главное, диагноз здесь тот же, что и на «НТВ»: низкий художественный уровень и шаблонность как драматургических ходов, так и способов раскрытия затрагиваемых тем. Особенностью всех названных фильмов является их принадлежность к так называемым «формульным» жанрам, как раз и отличающимся стандартностью, шаблонностью, понятностью, развлекательностью и интеллектуальной нетребовательностью. «Формулы (повествовательные архетипы) закодированы в подавляющем большинстве современных телефильмов и документальных циклов: тайна, загадка лежит в основе документальных детективов, любовная история и мелодрама – в основе биографий и историй. В популярном формате зачастую и реализуется формула», – пишет исследовательница Е. Манскова29.

Широко расцвели сегодня разные формы манипуляции реальностью: постановочные методы, инсценировки, внедрение художественных элементов в документальный материал. Эрозии подвергается жанр докудрамы, в котором подлинные события отражаются методом игровой реконструкции действительности. Е. Манскова называет следующие разновидности документальных драм в нынешнем российском телеконтенте: исторические реконструкции, криминальные истории, развлекательно-просветительские фильмы. Однако просветительская и социальная функции в этих докудрамах все чаще подменяются развлекательной. История в таких лентах часто подается субъективно и персонифицированно. «Авторы фильмов рассматривают историю как массовый продукт, говоря о ней на доступном для зрителей языке и используя для этого разнообразные свойственные публицистике формы визуализации прошедших событий: актерскую реконструкцию, интервью с очевидцами, компьютерную графику и т. д.»30. Исторические доказательства подменяются субъективными мнениями. Итог – утрата доверия зрителя.

Все большую популярность приобретает жанр мокьюментари (mokumentary), в котором, напротив, вымышленный предмет отражения подается как подлинный. Однако и здесь заметна эрозия. То, что в нем высмеивалось, становится его сутью. В результате происходит девальвация документа как такового.

Еще одно жанровое обозначение – трэш (переводится как «ерунда», «вздор»). Он также остается в пространстве масскульта, сенсационности и развлекательности. Неигровое там становится игровым, но игровым шаблонным, затасканным, примитивным.

Исследователь В. Д. Чесноков делит изменения, происходящие в современной телевизионной документалистике, на три группы. В первой в фильмах, сериалах, программах и циклах обнаруживаются два варианта, выхолащивающие документальную специфику: docu-ganda и docusoaps, «не отличимые от “мыльных опер” документальные произведения»31. Во второй выделяются документальные форматы, объявляемые новыми, но по сути таковыми не являющиеся. Здесь наблюдаются три случая, связанные: 1) с дальнейшей диверсификацией форматов и субформатов реалити-телевидения32; 2) с экспансией реалити-фильмов, где фиксируется реальность, «которая не может быть не снята»33и 3) с продвижением прежде найденных форм, подаваемых как их открытие: анимированная документалистика («Потопление “Лузитании”», В. МакКей, 1918);