Практика (СИ)

— Да вы-то откуда знаете? — вспылила я.

— Ах, он такой, такой, — закатила глаза самая пышногрудая «агрессорша», — такой мужчина!..

— Не знаю, — сухо бросила я, — мы так-то кровные родственники.

— А он надолго прибыл? — тут же спросила вторая. Грудь у нее была меньше, но зато какой тыл...

— Маркиз фон Сгольц прибыл давать присягу императору, — ровно произнесла я.

Хотя сама и близко не представляла, правда ли это.

— Так ведь Совет правит, — хлопнула густо накрашенными ресничками третья служаночка.

— Так ведь принц взрослеет, — отмахнулась я и тут же перевела тему:

— Нас кто-нибудь накормит?

Обратно мы шли нагруженными как едой, так и тяжелыми мыслями.

— Не осуждай его, — шепнул эльф. — Он от смерти к жизни вернулся.

— Стремится к размножению? Зачем во дворце-то?

— Так ты посмотри, тут даже горничные одна к одной, — усмехнулся эльф, — вишенки.

— Эх ты, сластолюбец, — фыркнула я. — Вишнеед.

— А что мне остается, — улыбнулся эльф. — Все лучшие девушки заняты.

— Ну, в твоем случае можно съехать на то, что твоя возлюбленная еще не родилась, — рассмеялась я.

Двери мы открыли с трудом. Зато в гостиной нас встретили бодрый Вьюга и Кариса — они сразу забрали подносы и расставили на столе снедь.

— А все-таки с Рысью ходить выгодней, вон сколько вкусноты мясной, — мурлыкнул эльф.

Верена вытаскивать пришлось силой — алхимик ругался, сопротивлялся и кричал, что мы убиваем науку. Но положив в рот первый кусочек свиного стейка с брусничным соусом, гневаться перестал.

— Что-нибудь откопал? — после ужина Кариса встала в дверях лаборатории, и Верен был вынужден вернуться на диван.

— Да там все просто, ты по Вьюге видела. Что мы чувствуем, когда влюблены? — огорошил нас алхимик. — Ну же? Эх вы, любители вы, а не влюбленные. Сердце бьется чаще, дыхание сбивается, ладошки потеют.

— То есть там не приворот, а отрава, что ли?

— Да, и на саму Тилу она тоже действует. Этакое взаимное недомогание. Ее можно отправить в тюрьму — покушение на его высочество строго карается.

— Это надо крепко обдумать, — выдохнула я. — Очень крепко.

Думали мы громко, перекрикивали друг друга, а Лий даже пытался лезть с Вьюгой в драку. Но Дар, по сути, довольно снисходительно относится к ушастику, поэтому дуэль не состоялась.

— Слушайте, но не может же она и себя травить? — заметила я.

— Лет пять назад, до открытия Госсмарха-Лёвэ, это, кстати, было предсмертное открытие тогдашнего главы рода Лёвэ, придворные дамы пили настой из лайссы. Чтобы достичь бледности, полупрозрачности и чтобы глаза блестели, — флегматично выдал Верен. — А это яд оказался, смертельный. Медленный, правда.

— То есть, они все умерли?

— Не поверишь, — оживился Верен, — господин Риер доработал сыворотку, и некоторых удалось спасти. Но ведь сейчас его продолжают пить! Меньшими дозами, но их сразу видно. Бледные, худые, зато глаза огромные и блестят. Мода на внешность эльфов никогда не пройдет.

Мы помолчали, проникаясь дуростью некоторых высокородных леди. И тогда Кариса неуверенно предположила:

— Итак, у нас «ветка» — либо она делает это сама, либо ее травят вместе с принцем.

— Я за то, что она делает это сама. Никаких толковых знаний по артефакторике у нее нет, — тут же добавил Верен.

— Но возможно, это не ее вина, — для справедливости добавила я. — Кто рассказывал про неправильное преподавание? Ты, Кариса? Так что тут тоже вилка, то есть ветка. Тьфу, развилка, вот.

— Сплошные вилки... — Вьюга пытался вырисовывать наши мысли на листке бумаге.

— Их нужно свести, — произнес Верен. — Тилу и принца, если она запаникует, находясь с ним в закрытом, непроветриваемом пространстве, значит, знает, чем дело кончится.

— А чем? — спросила я.

— Что будет, если бесконечно разгонять сердце? — вопросом на вопрос ответил эльф.

— Плохо станет, может, даже умрет, — одновременно ответил мне Вьюга. — А за диагнозом — к целителю.

— Пишем письма? — спросила Кариса.

Я прикусила губу, взвесила все за и против и покачала головой:

— Нет, идем к Элиму. Поговорим с ним откровенно, расскажем, что узнали.

— Потому что он наш друг? — с сомнением спросил Лий.

— Потому что он будущий император, — покачала я головой. — И другом я его называю именно потому, что он хочет, чтобы его так называли. Вначале он показался мне одиноким и несчастным. Но сейчас мне все больше кажется, что это маска. И что он еще покажет нам всем кузькину мать.

— Кого?

— Неважно, — отмахнулась я от Карисы. — В общем, не стоит ничего затевать за спиной предположительного умного и подлого противника.

— Чего ты его сразу подлым-то? — поразился Вьюга.

— Да потому, — рыкнула я, — что вокруг нас будто петля затягивается. Не наш ли принц в интригах упражняется? Силы не дали боги, так, может, он мозгом силен.

— Мы в стане врага, — со смаком произнес Дар, — значит, станем осторожней.

— Главное, это не выпячивать, — кивнула Кариса.

— Идем? — поднялся Верен.

— Под вечер? — нахмурился Лий и тут же прибавил: — А хотя да. Мы же наивные и честные некроманты, которые бегут спасать своего венценосного друга.

— Так поскакали, — скомандовал Вьюга и открыл дверь.