Праотец Мосох

В череде культур, сменявших друг друга на территории Волго-Окского междуречья обычно не упоминается одно загадочное явление, которое и в самом деле сложно назвать какой-либо культурой в том смысле, который вкладывают в это понятие археологи. Речь идет о так называемом сейминско-турбинском транскультурном феномене (СТТФ).

23 июня 1912 г. командир роты штабс-капитан A. M. Конев контролируя строительство учебного редута в районе Сейминской дюны, обнаружил бронзовый топор и тем самым положил начало изучению одного из самых интересных и значительных явлений в истории Евразии. Открытый A. M. Коневым Сейминский памятник находится на территории современной Нижегородской области, близ слияния Оки и Волги, в 6 км от железнодорожной станции Сейма, к западу от деревни Решетихи.

Состав металлического ивентаря Сейминского памятника в основном содержит предметы вооружения: кельты, наконечники копий и ножи-кинжалы выполненные в технике тонкостенного литья, при которой использовался сердечник, вставленный в полость двухстворчатой литейной формы. Как отмечают Черных E. H. и Кузьминых C. B., характеризуя комплекс сейминского вооружения: «Их (сейминцев. — К.П.) «этническим знаком» служило металлическое оружие совершенных форм и им практически не пользовались чуждые семинско-турбинским племенам народы (выделено мной. — К.П.)»^{398}.

Проблема, однако, заключается в том, что мы можем иметь дело не с этническим, а с надэтническим феноменом, а именно с военно-организационным.

Дело в том, что характер сейминско-турбинских некрополей уникален. В подавляющем большинстве случаев в могилах отсутствуют человеческие останки. В них, как правило, нет керамической посуды. Они лишены курганных насыпей и надмогильных сооружений. «Погребальный инвентарь раскрывает характер основной деятельности погребенных: металлическое, каменное и костяное оружие, костяные защитные доспехи говорят о том, что это были воины. Бронзовое оружие нередко втыкалось в дно стенки или край могилы. Эти памятники резко отличаются от некрополей всех евразийских культур»^{399}.

Кроме того, для археологов до сих пор остаются неизвестными поселения сейминско-турбинского типа. Присутствие СТТФ зафиксировано на территориях, занятых памятниками разнообразных культур и общностей, однако характер контактов сейминско-турбинских «популяций» с окружавшими их племенами остается для историков крайне дискуссионным вопросом. Я думаю, что таковым он и продолжит оставаться до тех пор, пока ученые, в отношении к СТТФ, не откажутся от терминов «популяция», «племя», «этнос» и т. д., поскольку характеристика гарнизонов и воинских подразделений в терминах этнографии вряд ли продвинет наши представления о СТТФ в правильном направлении.

Так вот, на территории занимаемой до фатьяновцев волосовцами, фатьяновских жилищ также не обнаружено, как не обнаружено сеймино-турбинских поселений на всей громадной территории ЕАМП!^{400}

Кстати говоря, как ни странно, но похоже, что отношение фатьяновской культуры к волосовской также нельзя решать в этнических категориях. Во-первых, известно, что в рамках этнической культуры могут существовать и субкультуры, к примеру, профессионального и/или социального и т. п. толка. К примеру, всем известная русь, которую отчего-то считают этническим подразделением, в реальности представляла из себя социально-профессиональную страну. В. О. Ключевский в «Курсе русской истории» отмечал: «Сторонним наблюдателям оба класса, княжеская дружина и городское купечество, представлялись одним общественным слоем, который носил общее название Руси, и, по замечанию восточных писателей X в., занимался исключительно войной и торговлей, не имел ни деревень, ни пашен, т. е. не успел еще сделаться землевладельческим классом»^{401}.

Во-вторых, известно, что могилы фатьяновцев определяются по характерным для них боевым топорам, отсюда и второе название для круга культур шнуровой керамики — культура боевых топоров. При этом наличие в погребении боевого топора может быть вовсе не племеным атрибутом, а социальным, т. е. знаком принадлежности к касте воинов. Тот факт, что к кругу КШК могли принадлежать различные этносы, в принципе, не отрицается сегодняшней наукой^{402}. Но что связывало эти этносы между собой? Очевидно единая военная организация. Что касается связи между волосовской и фатьяновской культурами, то, возможно, следует говорить не о смене культур с одной на другую, а о фатьяновском этапе в развитии волосовской культуры, точнее о первой социальной дифференциации праиндоевропейского общества, а именно о начальном этапе организации всем известных каст — духовной, воинской и торгово-ремесленной. И та, и другая, и третья весьма тесно были связаны между собой.