Прапорщик Щеголев

На следующий день после полудня, когда люди, пообедав, отдыхали, к батарее подкатила щегольская коляска.

Приехал сам генерал Федоров, с ним полковник Гангардт и штабс-капитан Свидерский. Увидев их, прапорщик подбежал с рапортом.

— Хорошо, голубчик, хорошо, — говорил генерал, направляясь к «Андии». — Вот я только побеседую с командиром парохода, потом и к тебе.

Навстречу, генералу сбежал по трапу капитан «Андии». Потом оба поднялись на палубу и скрылись. Гангардт пошел с прапорщиком по батарее.

— Послушайте, прапорщик, — что это у вас за сборище такое? — указал полковник на арестантов.

— Это работные люди, господин полковник; они только что пообедали, а теперь отдыхают.

— Какие работные люди?! — широко раскрыл глаза полковник. — Вы и в рапорте упоминаете о работных людях. Что это за работные люди?! Это арестанты! Каторжники! А вот я вижу еще кто-то посторонний бродит у вас на батарее.

— Это тот самый солдат, о котором я вас просил. Я разрешил ему приходить на батарею. От этого ведь, кроме пользы, ничего не будет.

— Это непорядок, прапорщик, — отрезал Гангардт. — И, если хотите, вольнодумство! Да-с милостивый сударь, вольнодумство! А позвольте вас спросить, почему арестанты не ходят обедать туда, куда им положено?

— Я считаю, господин полковник, что ходить туда и обратно — значит потерять два часа, а день и без того короткий. Да и устают меньше.

— Неужели? — насмешливо произнес полковник. — Скажите на милость, какая забота!.. Вы бы еще перины для них притащили!

Незаметно подошел генерал.

— О чем спорите? — спросил он.

Полковник быстро ответил.

— Что же, готовить здесь еду — мысль неплохая, — одобрил генерал. — Очень удачная мысль — экономия времени и сил..

—Да, пожалуй, — поспешил согласиться полковник. — Прапорщик удачно придумал.

— Ну, показывайте, что тут у вас сделано, — обратился Федоров к командиру батареи.

Щеголев повел генерала по батарее. Тот осмотрел все очень внимательно и остался весьма доволен.

— Немало успели сделать, немало. Только почему люди руками землю выбирают? Лопат разве нехватает?

— А мне, ваше высокопревосходительство, вообще никакого инструмента не прислали, все у окрестных жителей собирали.

— Как не прислали? — удивился генерал. — Быть того не может! — Он посмотрел на полковника. Тот пожал плечами.

— Приказание начальнику склада было отдано заблаговременно. Почему так получилось — не знаю.

— Ваше превосходительство, — несмело заговорил прапорщик. — Тут ко мне пришел отставной солдат, просит позволения остаться на время войны на батарее. Он опытный артиллерист. Мне во многом помочь сможет.

— Ну что ж, ежели сам захотел — пусть остается. Ведь вы все равно людей кормите, так и он около них будет.

— Да он сам даже другим продовольствие доставляет. Жалованья не требует.

— Вот как? — удивился генерал. — Покажите мне его. Когда против Бонапарта воевали, — пустился генерал в воспоминания, — так таких-то людей было много. Верные сыны отечества!.. Истинно, не оскудевает земля Русская!

Щеголев позвал Ахлупина. Генерал стал беседовать с ним. Полковник делал вид, что занят осмотром погреба, близко не подходил.

Когда Федоров приблизился к пароходному сараю, прапорщик снова обратился к нему.

— Этот сарай, ваше превосходительство, помещается очень близко от порохового погреба, загорится — и погреб взлетит на воздух.

— Д-а-а, — в раздумьи проговорил генерал, глядя на сарай. — Строение следует убрать. Вы мне напомните, — обратился он к Гангардту, — чтобы владельцам его написать.

Полковник молча наклонил голову.

— Ну, голубчик, — сказал генерал Щеголеву, — инструмент тебе пришлют и доски тоже. Вам досок много потребуется... Мерлоны из ящиков будете делать. Поставить ящики, сколотить их вместе и засыпать землей. Вот и получится укрепление. Песком засыпать плохо, он сразу высыпается, а земля утрамбуется, получится хорошо...

Осип Ахлупин долго глядел вслед генеральской коляске.

— Эх, генерал-то наш, — вздохнул он. — Постарел — не узнать. А ведь я его каким помню!.. Орел был, истинно орел... Суворовских статей офицер был, что и говорить!..

Щеголева и самого поразил вид генерала. Сгорбленный, шамкающий, одряхлевший, он, казалось, за несколько дней войны постарел на несколько лет. Видимо, старик хорошо понимал окружающую обстановку. Понимал и свое бессилие. Было известно, что генерал Федоров, ничего не скрывая, в первый же день войны написал военному министру и просил сменить его, сознавая свою непригодность для столь ответственного в военное время поста, как командующий Одесским военным округом. Смены ждал он себе со дня на день.

...Вечером Щеголев снова был в штабе с планом батареи. Гангардт встретил его холодно. Взял чертежи, долго и придирчиво рассматривал их, но прапорщик стоял на своем.

Александр Щеголев твердо помнил завет отца: «Пуще всего береги честь свою. Неправоту признавать никогда не стесняйся, с кем бы ни спорил. Но ежели чувствуешь себя правым — держись!»

Придирки Гангардта были безуспешны. Видя это, полковник сказал отдуваясь: