Прародина Русов

Но мы все же рискнем уверенно судить о том, что на юго-востоке Украины (включая Крым) и на севере Балканского полуострова еще в мезолите возникли два самостоятельных очага неолитической революции (возникновения скотоводства) и что с древнейшим центром доместикации крупного рогатого скота на юго-востоке Украины связано первоначальное сложение праиндоевропейской этнической общности.

В то же время, вероятно, правы И. Б. Васильев и А. П. Синюк, когда настаивают, что непосредственное формирование среднестоговской культуры происходило в лесостепи между Днепром и Доном [75, с. 43, 46]. В любом случае принципиально важно, что формирование среднестоговской культуры происходило в районе между Днепром и Доном на основе местных неолитических традиций, в том числе очень ранних традиций скотоводства.

Следует еще раз подчеркнуть то, что уже было сказано во «Введении» к данной работе: нашей целью является определение индоевропейской прародины накануне распада общеиндоевропейского языка. Великий французский историк Марк Блок писал об «идоле истоков» как опасности на пути историка: «Не лучше было бы, прежде чем погружаться в тайны происхождения, определить черты законченной картины?.. Хотят узнать, как возникло данное явление? Но сперва необходимо вскрыть его природу, а это возможно лишь при знакомстве с ним в его зрелом, наиболее завершенном виде» [234, с. 19, 198]. Это сказано, в частности, в отношении такого сложного явления, как западноевропейский феодализм. И это тем более справедливо в отношении индоевропейского этноса. Поэтому можно утверждать, что:

5. До эпохи среднестоговской культурной общности индоевропейского этноса и индоевропейского языка как сложившихся явлений просто не существовало. В частности, имеется достаточно аргументов в пользу того, что сама среднестоговская общность возникла в результате смешения двух неродственных народов, т. е. была гибридной и по культуре, и по языку.

5.4. Гибридный характер среднестоговской культурной общности

«В 1934 году Э. Форрер [235] высказал мнение, что индоевропейский язык образовался в результате скрещивания двух неродственных языков. …Н. С. Трубецкой, X. К. Уленбек и Б. В. Горнунг [236] предполагают, что скрещивание, о котором идет речь, происходило между языком уральско-алтайского типа и языком типа кавказско-семитского. Эта концепция основывается на том, что в системе праиндоевропейского языка имеют место противоречивые явления, которые с наибольшей вероятностью можно объяснить происхождением от различных языковых систем. Противоречие усматривают прежде всего в том, что, согласно «ларингальной» теории, в праиндоевропейском был один только гласный звук е, который не выполнял фонемной функции, а система фонем состояла только из согласных и сонантов, но вместе с тем в нем сложилась триада гласных е, о, а.

Кроме того, указывают на наличие элементов фузии и агглютинации в строе индоевропейского языка, на существование в нем, с одной стороны, регулярного тематического склонения с постоянной основой, а с другой — гетероклитического склонения, в котором номинатив и аккузатив имеют одну основу, а остальные падежи — другую, а также нетематического склонения, в котором передвигается ударение и чередуются огласовки, и различных супплективных образований. Б. В. Горнунг указывает также на сочетание в синтаксическом строе праиндоевропейского черт эргативной и поссесивной структур и др.» [237, с. 26–27].

С. А. Старостин считал, что «праиндоевропейская языковая общность наложилась на некоторый диалект прасевернокавказского языка», причем «мы можем датировать контакты между праиндоевропейским и прасевернокавказским языками началом V тысячелетия до н. э., т. е. эпохой развитого неолита» [268, с. 154]. Эти контакты имели вид ассимиляции индоевропейцами некоего местного севернокавказского языкового субстата. От этого предшествующего населения индоевропейцы позаимствовали большое количество слов (лексем), связанных с животноводством и земледелием, названиями предметов обихода, продуктов питания, с торгово-обменными операциями, а также и некоторые названия диких растений и животных [268, с. 152–153].