Прародитель

— Идущая под Пеленой! — проревел Олеандр. Его меч рассек воздух там, где только что стоял вывернувшийся из-под атаки ксенос, — Я знаю, что ты меня слышишь, ведьма. Мы так не договаривались. Почему ты нам мешаешь?

— Ты знаешь путь к Лугганату, Олеандр Кох. Зачем ты украл нашего сородича? — с придыханием прошептали ему почти прямо в ухо. Он развернулся, но успел увидеть лишь пятна гаснущего света.

— Лучше пожертвовать одним, но спасти миллионы, — сказал он, — Иначе бы он начал меня подозревать.

— Неужели? А я думаю, что Царь Перьев видит лишь свою горечь. Он смотрит назад, а не вперед. Вниз, а не вверх.

— Вы его не знаете.

Олеандр обернулся. Там был силуэт, но в то же время не был. Слышались звуки выстрелов и вой силовой брони в движении. Арриан был совсем рядом.

— Отнюдь нет. Мы знаем всех вас, и очень хорошо. Вы — лишь краткие сцены в представлении, которое идет с начала времен.

Ксенос прыгнул вперед в вихре теней и света. Олеандр заблокировал удар посоха мечом, и невозможным образом атака обернулась в живую картину. Арлекин висел над ним в воздухе, словно балансируя на краю его меча. Теперь у Олеандра была возможность подробно рассмотреть ксеноса. Тот был облачен в развевающиеся ткани зеленого, черного и золотого цветов, а из-под капюшона из желто-фиолетовых ромбов выглядывала зеркальная маска.

— Теневидица, — произнес он.

— Здравствуй, Олеандр. Не упрямься, — прошептала она. — Ты — ось, вокруг которой вращается все представление. Можешь принимать это, можешь не принимать. Игра не изменится.

— Что? Зачем вы нас атаковали? Я все делаю так, как мы договорились…

— Такова была твоя роль, и меньшего ты сделать не мог. Ты хорошо ее сыграл, монкей. А теперь мы должны сыграть свою. Как бы он ни сопротивлялся, ему придется согласиться на роль, уготованную ему судьбой… Царь Перьев должен сбросить свои лохмотья и взойти на трон.

Олеандр зарычал и толкнул невесомого по ощущениям ксеноса назад, но та ловко кувыркнулась в воздухе и опустилась на землю. Плавным движением выпрямившись, эльдар затем изобразила короткий танец, закончившийся глубоким поклоном.

— Именно этого результата я и добиваюсь, — сказал Олеандр. — А вы мне мешаете.

— Не мешаем, нет. Помогаем. Все мы актеры на сцене. Ты — Солнечный Граф, ведомый желанием сжечь лохмотья старого короля и возвести его обратно на трон. А мы — призраки, что его преследуют. Призраки, которых ты прогонишь, — Олеандр шагнул вперед, чувствуя себя невозможно медленным и неловким рядом с Эльдаром. Та подпрыгнула, выпрямляясь, и устремила на него взгляд из-за серебристой маски, — Ты боишься тьмы, Олеандр?

— Я и есть тьма, — ответил он, поднимая меч.

Она рассмеялась:

— Есть тьма, а есть тьма-тьма-тьма. Кто ты? Не одно, а, увы, совсем другое.

— Что это значит? — спросил он, выбросив меч вперед, но эльдар ускользнула от атаки, как угорь, сделав сальто над клинком. Разноцветный посох опять обрушился на шлем, расколов одну линзу и опрокинув Олеандра на спину. Она склонилась над ним и провела тонкой рукой вверх по нагруднику, оставляя над поверхностью огоньки ослепительно-ярких цветов.

— Это значит, что судьба крепче всего сковывает тех, кто сильнее всего ей сопротивляется. А потому расслабься, — промурлыкала Идущая под Пеленой. — Все твои возражения — лишь шум. Как и возражения твоего повелителя. Драма разворачивается, и все мы должны сыграть свою роль.

Раздался хруст гравия. Она вскочила и развернулась, открывая огонь из сюрикенового пистолета, но Арриан несся прямо под выстрелы, как бык. Теневидица ловко выскользнула из-под его клинков и со смехом скрылась из вида.

Арриан опустил взгляд на Олеандра.

— Ну, и кто тут с кем носится?

Глава 10 Кастелян Грандиозного замка

Фабий Байл шагал по рынку, посохом отшвыривая с пути палатки и тела. Даракс и остальные едва поспевали за ним. Следуя окольными путями ко второй точке сбора, гландовые ищейки выли и стреляли по убегающим торговцам, но это безрассудное на первый взгляд поведение на самом деле было попыткой привлечь врага. Вынудить его подойти ближе, чтобы нанести последний, смертельный удар.

Байл предпочитал сражаться с позиции силы — за стенами, турелями и достаточным количеством пушечного мяса, чтобы от грохота битвы оставался только приглушенный гул. Войны следовало избегать, когда это было возможно, и терпеть ради высших целей, когда это было необходимо. Байл поморщился и коснулся раны на боку. Она заживала, но медленней обычного.

Хирургеон тихо бормотал, посылая в мозг импульсы, которые вспыхивали на фоне мыслей, как молнии. По накладному дисплею бежали данные, предупреждая о неизбежном отказе этого органа и нарушениях в работе того. Он моргнул, проматывая список химикатов, в данный момент наполняющих организм. Он перенапрягся. Увы, в последнее время это не составляло труда. Его время было на исходе.