Прародитель

Гландовые ищейки ждали их, как и пристало преданным собакам. Игори сидела на лежащем без сознания эльдаре, играя причудливым кристаллическим ножом. Поднявшись, она заткнула нож за пояс, положила руку на приклад сюрикенового пистолета и сказала:

— Он живой, Благодетель. Как вы и приказали.

— Вижу, Игори. Я очень доволен, — Байл поймал ее забинтованную руку. Игори поморщилась, когда клинки хирургеона разрезали пропитавшуюся кровью тряпку и обнажили синюю от кровоподтеков, разорванную кожу. — Так, это не пойдет. Для чего тебе дали оружие, дитя мое?

— Обстоятельства потребовали изменить подход, Благодетель, — ответила Игори.

— Конечно. Здесь ничего серьезного. Несколько осколков психореактивного металла застряли в костяшках, но твой организм их со временем исторгнет. А я пока закрою эти порезы… — Хирургеон с шипением активировал костяной резак и провел им над рукой Игори. Она побледнела, а воздух наполнился запахом прижигаемой плоти. Олеандр думал, что она закричит, но она проявила впечатляющий самоконтроль. Байл выпустил ее руку и замахал ладонью, разгоняя дым. Игори прижала руку к груди, стиснув зубы.

Олеандр наклонился и перевернул эльдара. Корсар был одет в оранжевое и желтое облачение с пепельными ромбами на одном рукаве. На табарде был изображен символ братства Солнечного Удара. Шлем у эльдара был весь в вмятинах и трещинах. Олеандр осторожно снял его. Лицо под шлемом вроде бы было женским, однако у эльдаров всегда было сложно определить пол, а из-за крови и синяков задача становилась еще сложнее. Он проверил жизненные показатели ксеноса с помощью нартециума.

— Оно еще живо. Едва, — Он осмотрел рану на боку. На коже вокруг раны блестел прозрачный гной — признак демонических сил. — Но надо позаботиться о ранах, если хотим, чтобы оно выжило.

— Мы так и поступим, как только вернемся на «Везалий» и окажемся в безопасности, — ответил Байл, стирая большим пальцем пятнышко крови со щеки Игори. — Сколько раз меня посещала мысль, что Император поступил не так уж и мудро, предоставив свои дары лишь половине человеческой расы. Ибо у человека, как и у всех зверей, самыми опасными являются самки. Твоя свирепость прекрасна, дорогая моя, и не верь никому, кто станет утверждать обратное.

— Она его чуть не убила, — заметил Олеандр, поднимаясь. Над головой загрохотало, и он посмотрел на небо. Начинался дождь. Он больше напоминал кровь или масло, чем воду. Капли оставляли на броне жирные следы. Возможно, это были слезы остатков атмосферы.

Мгновение спустя залаяла сюрикеновая катапульта, и в его предплечье впилось несколько блестящих мономолекулярных снарядов. Покачнувшись, он прижал руку к груди и отступил. Арриан и Саккара открыли огонь в направлении, откуда пришли выстрелы и где оранжевые силуэты скользили между каплями дождя, используя палатки и киоски в качестве укрытий.

— Они перегруппировались быстрее, чем я рассчитывал, — сказал Олеандр.

— Именно поэтому Цимисхий взял своего питомца, — ответил Арриан. — Брат?

Цимисхий отрывисто кивнул, и орудийные системы боевого автоматона с жужжанием ожили. По жесту Железного Воина машина ринулась в бой, поливая рынок огнем на подавление. Болт-пушки грохотали, с хищной внимательностью отыскивая любое движение, даже самое незначительное. В перекрестном огне гибли и эль-дары, и торговцы. Олеандр засмеялся, глядя на эту бойню.

Хорошее настроение оставило его, когда на периферии зрения возникла многоцветная вспышка и движение. Вокс-канал затрещал, и ему показалось, что раздался смех. Здесь были не только корсары. Он выругался.

— Ты что? — спросил Саккара. Олеандру оставалось лишь гадать, услышал ли тот смех. Он замотал головой. Это было сомнительно.

— Просто призываю на их головы проклятия Принца, брат, — ответил он.

— Это хорошо. Твоя набожность делает тебе честь, — сказал Саккара, удовлетворенный ответом.

Как только корсары переключились на «Кастеллакс», Байл отдал приказ, и Игори, наклонившись, взвалила пленника на плечи. Гландовые ищейки выстроились вокруг них и открыли огонь.

— Кажется, пора уходить, — заметил Олеандр, разминая поврежденную руку. Раны уже затянулись, но болеть они будут еще несколько часов, и ему было грустно осознавать, что времени насладиться страданием не оставалось.

Внимание привлек всполох оранжевого: новые корсары неслись им наперерез, благодаря прыжковым ранцам преодолевая извилистые улочки на скорости, недоступной Астартес-ренегатам.

— Они окружили нас со всех сторон, — заметил Несущий Слово, спокойно стреляя по мечущимся силуэтам.

— Неужели ты думал, что они позволят нам просто взять и уйти со своим сородичем? — спросил Олеандр. Корсары пытались задержать их, перекрыть пути отхода. В вокс-канале опять затрещало, и он услышал что-то вроде смешка. «Солнечный Граф к нам в город привел короля-оборванца», — прошептали сквозь помехи.