Пращуры русичей

Синеус с улыбкой поглядывал на суетившуюся вокруг стола девку, ту самую, которую младший брат при встрече назвал Ружицей.

– А чего в этом плохого?

Молодой рус попытался схватить красивую прислужницу, но вёрткая девка, взвизгнула, и, отмахнувшись, выскочила из комнаты.

– У нас сейчас самое время для любовных утех, – увидав недоумение налице брата, Трувор рассмеялся. – Так ты ещё не знаешь? Братец-то наш старший, женихи записался, знатную невесту сосватал, дочь нурманского конунга.

– Рюрик не в Ютландии? – вмешался Гончак.

– Гостит у будущего тестя.

– А как же даны? – поинтересовался Синеус.

– Не волнуйся. Ты же его знаешь, – отхлебнув из кубка, произнёс Трувор. – Думаю, он там не загоститься. Думаю, скоро мы увидим его, да не только с молодой женой. Сотня нурманских воинов конунга Рауда – станет приданым невесты.

– Будем ждать, надеюсь, успеет.

Гончак встал, вслед за ним поднялись новгородцы.

– Благодарю, княжичи, за приём, – произнёс Гончак. – Но, пора нам. Так как дело наше не ждёт.

– Ты чего, посол, покинуть нас решил? – с удивлением произнёс старший из братьев.

– Поплывём Рюрика искать. Нет у нас времени его тут дожидаться.

– А не боишься в северных водах голову потерять?

– Чему бывать, того не миновать. Нельзя нам на месте сидеть. Нет у нас времени, – сказал Гончак, поклонился и покинул гостеприимных русов.

Глава вторая. Свадьба

1

Крики и смех раздавались отовсюду, заглушая хвалебные речи и здравицы, которые пирующие произносили, прославляя хозяина, его непобедимый хирд и славных асов-богов. Нередко пирующие произносили хвалебные речи в адрес невесты, а так же её сурового жениха, с мрачным видом восседавшего за главным столом. Трели-прислужники едва-едва успевали подносить гостям подносы с жареным и варёным мясом, разливать в кубки медовуху и пенящийся, манящий своим крепким ароматом густой зеленоватый эль. Поджарые псы, нашедшие себе приют под столами, набивали животы объедками, которые гости щедро сваливали прямо под ноги. Хмурый жених и совсем юная рыжеволосая дева почти не прикасались к пище.

Рюрик, сын Годлава, сорокалетний мужчина с широкими скулами и глубоко посаженными глазами, как и все знатные русы, брил голову, оставляя единственную прядь на темени. Неизменные варяжские усы, свисавшие до самой груди, так же украшали суровое лицо. На шее Рюрик носил бляху с изображением сокола, свой родовой знак. Хмурый варяг думал о чём-то о своём, не принимая участия в общем веселье. Сидящая рядом с Рюриком девушка не походила на счастливую невесту, а больше напоминала скорбящую деву. В течение всего пиршества, она ни разу не взглянула в сторону жениха, а лишь сидела за столом, опустив глаза в пол, изредка отпивая из серебряного кубка красное терпкое вино, то и дело морщась при этом.

В самом дальнем конце мрачного и задымленного помещения, в котором проходил свадебный пир, сидел хозяин дома и всех окрестных земель Рауд Сигурдсон. Старый нурман, смотрел на происходящее вокруг утомленным взором, изредка отвечая на шутливые выкрики многочисленных гуляк. Вермландскому конунгу было далеко за пятьдесят, и ни время, не тот образ жизни, который вел этот грозный воин и пират, не пощадили ни его наружности, ни его души. Тяжёлое бремя, лежавшее на плечах мужчины, не давало ему покоя. Несмотря на многочисленные шутки и сопровождавший их громкий хохот, раздававшийся вокруг, старый Рауд почти не улыбался. Он раз за разом прокручивал в голове недавно состоявшийся разговор.

– Время, отведённое тебе, подходит к концу, и ты должен помнить об этом, – эти слова, слетевшие несколько дней назад с уст Сванхильды, уродливой престарелой колдуньи, не давали покоя хозяину дома. – Болезнь твоя, уже живет внутри твоего тела. Она, словно гигантский червяк, пожирает тебя изнутри и этого уже нельзя изменить.

– Я воин, а поэтому должен умереть в бою, иначе мне не видать Вальхаллы, – ответил конунг.

– Тогда тебе нужно спешить, причем сильно спешить. Старуха Хель может забрать в любой момент, и тогда тебе не пировать с героями Вальхаллы.

– Но я не планировал, ни походов, ни завоеваний. Ни я, ни дружина не готовы к походу. К тому же эта свадьба… – в голосе старого конунга звучало отчаяние. – Я устал от войн и набегов.

– А тебе и не нужно затевать новой воины. За тебя это сделают другие, или ты забыл за кого отдаёшь дочь? – ответила старуха. – Этот рус Рюрик не простой славянский князёк, сидящий в каком-нибудь маленьком городке, попивающий меды и эль, да набивающий брюхо кабаньим мясом. Рюрик воин, которого боятся многие. Он завоевал славу в походах, у него крепкий хирд и его ждёт великое будущее.

– Но я думал, что теперь, он успокоиться и осядет, или ты знаешь что-то, чего не знаю я?

– Я гадала на рунах, и мне открылось будущее, – произнесла Сванхильда на этот раз вполне серьёзно. – Скоро начнётся новая война, битвы с морями крови, сражения, рождающие героев и желанная Вальхалла.

Сейчас, сидя на свадебном пиру, вермландский конунг вспомнал каждоё слово, произнесённое Сванхильдой.