Пращуры русичей

– Может добить, что б ему бедняге не мучатся? – обращаясь к оказавшемуся поблизости Вадиму, выкрикнул Даньша и соскочил с коня.

– Кому придёт в голову жалеть маленького поросёнка в мире, где людей режут чаще, чем свиней, – с ухмылкой ответил воевода и умчался вдаль, в погоне за очередным зверем.

Тем временем лайка, придушив жертву, поднялась и довольно завиляла хвостом. Видя, что с кабанчиком покончено, Даньша вскочил в седло, и погнал Орлика в поля, где металось перепуганное стадо.

В паре сотен шагов, Даньша увидел как четверо псов, окружив крупного молодого самца, держат его, не давая уйти. Юноша поспешил к собакам, но увидел князя.

– Все назад, этот мой!

Трувор хлестанул коня, и Буланый помчался вперёд. Кто-то свистнул, отзывая собак.

– Здоровенный, пудов десять будет, а то и по более, – пробормотал Кудря, приблизившись к, остановившему своего коня, Даньше.

Тем временем князь выехал вперёд, осадив коня перед могучим вепрем. Трувор сжимал в руке рогатину, которую кто-то из отроков весьма вовремя вложил князю в руку. Пот стекал по лбу, пощипывая глаза. Могучий рус, был похож на былинного героя из сказки вышедшего на поединок с чудовищем.

– Мальчишество это, кто же к секачу спереди подходит? В лоб его не прошибёшь, там кость, что твоя броня, – Кудря укоризненно покачал головой.

Вепрь, тем временем, повернул голову, только сейчас он увидел очередного врага. Буланый навострил уши, и замер. Псы нехотя отбежали в сторону, но не покинули места битвы. Следующие несколько мгновений решали всё. Кабан глядел то на князя, то на коня, словно оценивая их силу. Зверь фыркнул, продувая ноздри, и бросился вперёд. Казалось, ни что не остановит эту, летящую словно таран, гору щетинистой и косматой плоти. Буланый, подался в сторону, кабан увидев это, чуть сменил направление, но жеребец, по молчаливой указке всадника, в последнее мгновение скакнул совсем в другую сторону.

– Ай да князь, а ведь недавно еле в седле держался! – восхищённо выкрикнул Даньша поражённый изяществом жеребца и сноровкой всадника.

– Правит то ловко, да только рогатину в плечо вогнал, а надо было под ухо бить, иль под лопатку, – снова заворчал Кудря, поглаживая по гриве свою пегую лошадку. – Вишь, треснуло древко то, теперь уйдёт.

Словно услыхав слова разговорчивого кривича, и поняв, что перед ним больше никого нет, раненый секач бросился в кусты. Обломок копья так и остался торчать в боку.

– Ну, что я говорил, теперь лови его по кустам, – продолжал бубнить Кудря.

Трувор отшвырнул в сторону обломок древка.

– Копьё мне! – голос молодого князя напоминал медвежий рык.

Один из дружинников тут же возник рядом, и протянул Трувору своё копьё. Князь пришпорил Буланого, и исчез в кустах, остальные последовали за ним.

Но, несмотря на свою прозорливость и опыт, матёрый Кудря ошибся. Не пробежав и сотни шагов, окровавленный секач запутался в валежнике. Повизгивая и хрипя, он ждал своей участи. Обрадованный Трувор, подъехав, соскочил с коня, отшвырнул копье, и прикончил подранка мечом. Не поднимая брошенного копья, князь вскочил на Буланого, жеребец при этом тихонечко заржал. Казалось, что дело сделано, но это было ещё не всё.

В тот момент, когда довольный собой Трувор натянул поводья, из-за торчащей из земли коряги, на поляну выскочил покрытый ссохшимися комьями грязи старый вепрь-одинец70.

8

Страшен не тот, кто огромен и силён, не тот ужасен, кто рычит и издаёт громкие звуки, бояться нужно того, кто непредсказуем, отважен, смел и готов на всё: разить, убивать, пожирать. Особь, живое существо, человек или зверь, которому нечего терять, вот тот, кто по-настоящему опасен. Старый секач отжил свой век, он жил, сражался и побеждал, он познал жизнь, он видел смерть, и теперь уже не боялся её. Исхудалый, полинявший от времени и битв одиночка, был почти в полтора раза меньше того кабана, который лежал сейчас у копыт Буланого. Сегодня старик-одинец всего лишь случайно оказался в кольце, которым люди и их верные псы обложили его беспечных сородичей.

Озлобленный вепрь рванул так, что дёрн из-под его копыт, вылетел, словно потоки брызг. Буланый замер, втянув ноздрями воздух, Трувор озирался, ища глазами оброненное копьё. Князь, не утративший сноровки и храбрости, крепко сжал рукой удила, конь качнулся вправо, собираясь проделать тот же трюк, что и накануне, но, толи противник был слишком быстр, толи, всадник, сидящий в седле, не успел расслабить удила, Буланый опоздал, он не успел уйти с линии атаки. Острые, пожелтевшие от времени и битв клыки зверя перебили голень жеребца словно топор щепку. Буланый заржал, жалобно и громко. Падение, новый удар, хруст, стон, и на поляне вновь, всего лишь на мгновение воцарилась зловещая тишина. Трувор рванулся изо всех сил, пытаясь высвободится из под навалившегося на его ногу коня, сильная боль, словно лезвием, ударила в мозг. Падая, красавец-араб навалился на острый сук, пропоров себе брюхо. Торчащий поблизости из-под земли пень, на который навалился несчастный князь, раздробил всаднику голень.