Прасковья Ангелина

Паша повела Цимиданова по линии только что уложенных квадратов: все было, как говорится, в ажуре. Даже опытному земледельцу Цимиданову не к чему было придраться.

— Тут, собственно, Паша, и видны твои труды. — Константин Федорович широко раскинул руки. — С такими посевами ты всех обрадуешь. Умельцы!

Да, Цимиданов не ошибался. Именно умелые руки клали правильные квадраты. Здесь требовалось исключительное трудолюбие, точность, аккуратность и, главное, знание дела. Не натянул, например, мерную проволоку строго по прямой вдоль загона — провал. Не поставил трубку фиксатора точно по контрольной линии — опять провал. Не установил натяжные лебедки на расстоянии семи-восьми метров от границы поворотной полосы и на два метра ст линии первого прохода агрегата — снова провал. Каждое движение должно быть подчинено единому ритму и точному заданию — севу «по квадрату».

Механизаторы и колхозники, обслуживающие сложные сеялки с особыми приспособлениями, работали уверенно, слаженно. Больше всех преуспевал на севе кукурузы коллектив во главе со Степаном Коссе. Качество их работы не вызывало сомнения, правда, на первых порах коллектив выбивался из графика. За первые три дня было посеяно восемьдесят пять гектаров. Этого было мало.

— Тоже мне «боевой экипаж на переднем крае», — сердился Степан и с укором глядел на машинистов Челпанова и Федорова. — Сеять надо в сроки, иначе на ваших квадратах бурьян вырастет.

Челпанов и Федоров посасывали козьи ножки и молчали.

Иосиф Пефтиев подбадривал трактористов:

— Надо согласиться, что машина идет идеально, обеспечивает качественные квадраты.

Но Степан с недоверием посмотрел на Пефтиева. Почему вдруг он стал таким любезным?

— Между прочим, товарищ Пефтиев, вам следовало бы принять срочные меры, чтобы отрегулировать сеялки. Это, кажется, входит в ваши обязанности.

Пефтиев покраснел.

— Нечего краснеть, Иосиф, — сказала Паша, — Степан абсолютно прав.

…Через день Степан Коссе сцепом двух агрегатов посеял тридцать восемь гектаров кукурузы. Потом сорок три гектара. Паша была в восторге. Никто до этого так удачно не клал квадраты и так быстро не сеял.

Уже пятый день с небольшими перерывами Паша вела междурядную обработку на плантациях кукурузы. Под вечер на шестой день она почувствовала себя усталой и остановила трактор.

— Марийка! — позвала она звеньевую Коссе. — Забываешь, что тебе надо собираться в дорогу?

«Но если я сию же минуту отправлюсь домой и начну готовиться в дорогу, то кто же вместо меня станет работать в поле?» — такой была первая мысль Марийки, которую она, впрочем, побоялась высказать Паше. Вместо этого она сказала:

— В Киев поеду послезавтра.

— А не провалишься?

— Что вы, тетя Паша — испуганно воскликнула Марийка. — Я давно готова поступить в институт.

— Счастливая ты, Марийка, — сказала Паша, — незаметно пролетят годы, и возвратишься агрономом. Сколько тебе тогда будет лет?

— Двадцать пять.

— Двадцать пять — четверть века. — Паша улыбнулась. — Вот сколько лет я хотела бы еще поработать для счастья моего народа.

— Поработаете больше, тетя Паша, вы очень мужественная и сильная.

— Все мы сильны на родной земле, Марийка.

Не спеша они пошли по узкой тропе вдоль широкого поля.

— Дивно как растет кукуруза! — сказала Мария мечтательно.

— Ну, вот уж и дивно…

— Да, тетя Паша, я даже слышу, как янтарные зерна росу пьют, — добавила шепотом Мария.

Паша подошла к трактору и завела мотор.

— Не пора ли вам, тетя Паша, отдохнуть?

— Что ты, Марийка, луна ярко светит, поведу свой «ДТ» на кукурузу. Ведь янтарные зерна росу пьют, а, Марийка?

Они стояли окутанные сиянием полной луны, и вокруг стояла такая необыкновенная тишина, что, казалось, слышно было, как не только янтарные зерна росу пьют, но и как шуршит добрая и теплая земля, поднимая вверх свой роскошный золотисто-зеленый наряд.

ВСТУПАЯ В ТРИДЦАТЫЙ СЕЗОН…

Несколько дней подряд шел дождь. Потом ветер переменился, прояснилось небо, похолодало.

В этот декабрьский день Паша неожиданно почувствовала себя плохо и слегла в постель Врачи посоветовали срочно вызвать детей.

В Старо-Бешево примчались Светлана и Валерик. Светлана из Москвы, где она училась на пятом курсе филологического факультета МГУ, Валерик из Днепропетровска.

После окончания десятилетки Валерик пришел в тракторную бригаду. Мать не создавала для своего единственного и любимого сына «тепличные» условия. Нет, Валерику было трудно «выбиваться в люди» у бригадира Прасковьи Никитичны. Она, как говорится, вгоняла его в десять потов. Заставляла и сено стоговать, и возить горючее, и копать землю лопатой, и вилами вгрызаться в навозную жижу, и так мчаться с поручением на рыжем скакуне, «чтоб в ушах звенело». Только через год перевела Валерика на более ответственный участок — на работу прицепщиком.

Валерик не раз грозился уйти, чтобы «найти себе дело по душе». Его тянуло на большой завод, к станкам. Мечтал стать токарем. Но мать считала, что он должен унаследовать от нее самое заветное и самое дорогое — любовь к земле.