Права мутанта (СИ)

Конечно, как только соберёшься убить пройдоху Фабиана, тут же окажется, что и Фабиана-то нигде нет. Бродишь, как дурак, то по больничному бараку, то по Председательскому дому, отчего куча народу на твой смешной револьвер начинает опасливо коситься, даже мутанты, которые — ребята крепкие, их же только очередями и косить, гадов живучих.

И уже понимаешь: Фабиан вслед за Багровым драпанул, скотина, куда подальше за частокол, за границы Березани, за болота и моря. И надо бы гадов по указанному новому адресу и искать, но…

Но тут на тебя начинает сбоку идти дружочек твой Каспар Вирхоф, и на губах у дружочка улыбочка, но глаза его холодны-холодны. И протягивает Каспар ладонь, словно собирается здороваться, но не собирается он здороваться, а сам, не будь дураком, пушку твою ловит за дуло. От греха, говорит, подальше.

Нет, парень, не подальше. А ближе, ещё ближе! Я что, не помню, что и ты был соучастником? А кто истолок Фабиану Шлику всю харю кулаками, чтобы тот вернулся в барак и что-нибудь там отрезал?.. Никто? Да я же сам там был и всё-всё собственными ушами слышал, а моргалами даже лицезрел.

Короче, Каспар, ты попал, хирург тебя разэтак через заборы. Бабах! Ещё бабах! И контрольный — внутрь бронежилета. Бабах! Кстати, а глушитель-то где? Забыл навернуть — с кем не бывает. Извини, Каспар, тебя грохнули непрофессионально. Нашумели на весь дом. То-то сейчас мутантов набежит, а с ними как раз и Пердун явится.

Да вот и он — лёгок на помине, скотина каннибальская.

— Ну, привет, Пердун!

Ах да, он сейчас в линялой своей балаклаве. Как я запамятовал: его же в маске не принято узнавать!

— Эй, говнюк в маске, не видал ли ты Пердуна?

Молчит, а глаза-то злобные искры мечут. А погоди метать: вспомни, не ты ли братскую ногу на ужин заказывал. А потом ныл: «Не могу доесть ногу, помогите!». Не ты ли пытался накормить ногой Зорана его собственного брата? Нет, не ты? Врут твои наглые глаза.

Бабах! Бабах! И больше не врут.

Горана Бегича учил стрелять кто? Зоран Бегич. И он его научил стрелять как? Очень метко. Получай, мутант, в глазницы! Не ту ножку ты накануне обгладывал, ох не ту.

Ну что, темно? Потушен свет? Так то-то же! Думал, харя мутантская, что тебя из револьвера сильно не повредишь. Но про бельма-то забыл!

Тут со всех сторон набегают мутанты в балаклавах. Одни — в чёрных, другие — в красных. Которые в красных — просто петухи какие-то с гребешками. Те и другие ловят Бегича за локти, вышибают из пальцев револьвер, заламывают руки за спину, лицом впечатывают в подоконник. И второй, и третий раз, с истинно мутантским наслаждением.

Пока мутанты развлекаются, Горан смотрит в окно и — на тебе! Кого он видит во дворе? Ясное дело, капитана Багрова. И довольно далеко. Тот воспользовался заварушкой, которую Бегич устроил, да и хромает себе, даже не озираясь, к частоколу. А на воротах как раз никого! Все мутанты собрались под Председательским домом, чтобы хорошенько отдубасить дерзкого словенца.

Прощай, капитан, не хромай, не кашляй! Не поминай лихом пассажиров твоего БТРа.

Зоран и Горан сидели на броне. Зоран и Горан упали во сне.

— Горан идёт вразнос. И не вопрос!

Кто это говорит? Ах да, это я сам говорю. Только зачем я такое о себе говорю, это вопрос отдельный. Нет, неправда, Горан не пойдёт. Ни в разнос, ни на стол, ни на блюдо. Горан ведь — человек. И не важно, что намедни за ужином он уписывал за обе щеки ногу родного брата. И обе щеки перемазал кровавой подливой.

Пердун воет и сокрушается по потере, он зажимает ладонью дыры на месте глаз, между пальцев сочатся кровавые слёзы. Заслужил.

— Сварить негодяя Бегича! — слепой каннибал скрежещет крепкими зубами. Бегич тоже что-то заслужил, это понятно и неизбежно.

Но кому-то понятно вовсе иное.

— Этого Бегича — не надо варить! — улыбается предводитель стражников в красных балаклавах. — Этот нужен нам. Сварите-ка лучше, друг Пердун, его родного братца. Тоже Бегич — и точно такой же, разве только на одну ногу короче. Да что я говорю: вы же сами его ногу и пробовали. Вкусно?

12. Братислав Хомак, антрополог

Поход в Лесную Елань с Веселином Пайайотовым выдался последним. Уже на следующее утро Братиславу сделалось не до разысканий в области песенного фольклора мутантов. То есть, сначала-то Хомак собирался идти. Нацепил поверх бронежилета ветровку (вышитая Дырой камуфляжная куртка уже дня три, как запропастилась), взял сумку с блокнотами для записи фольклорных образцов, отпер дверь своей комнаты… И столкнулся нос к носу с паном профессором.

Щепаньски пришёл не один. За ним стояло четверо мутантов в красных балаклавах. Личная гвардия Дыры.

Не дожидаясь приглашения, начальник экспедиции и сопровождающие вошли в комнату Братислава. Хомак посторонился, бормоча:

— Если вы всё ещё по поводу Панайотова, то не могу ничего добавить. С вечера я его не видел…

— Панайотов действительно скрылся, — строго поглядел на него пан Кшиштоф, — и его найдут и водворят, куда надо. Но мы сейчас пришли не за тем, — профессор сглотнул. — Дыра… Мы пришли по поводу пани Дыры.