Права нации. Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Тем временем история евреев в Советском Союзе развивалась в совершенно ином направлении. Евреи получили в новом государстве полное гражданское равноправие, однако независимая политическая жизнь вне Коммунистической партии не существовала. Внезапно открылась возможность получать образование и занимать должности в новом государстве, и новоиспеченные граждане Советского Союза, особенно молодые, спешили овладеть русским языком, приобрести дипломы и работать. В 1920-х годах доля евреев в партии большевиков лишь ненамного превышала их долю в общем населении страны, но впервые в истории России множество евреев (и тех, кто состоял в браке с евреями) смогли занять заметные должности в правительстве, в силовых структурах, играть существенную роль и в популярной, и в элитарной культуре[954]. Установившийся в стране режим давал решительный отпор антисемитизму, но в то же время был столь же категорическим противником религии. Евсекция получила мандат не только на то, чтобы положить конец автономии и закрыть общинные институты, но и на кампанию против иудаизма и всех его корней и проявлений: синагог, религиозных школ, праздников и ритуалов. Эти факторы в совокупности со стремительной урбанизацией и индустриализацией привели к быстрой, радикальной, хотя в итоге и незавершенной ассимиляции. Единственной областью, где оставались (какое-то время) возможными обособленная культурная жизнь и еврейская идентичность для советского человека, была социалистическая пресса на идише, литература и система школ, но все это появилось в тот самый момент, когда евреям гораздо выгоднее было сделаться частью культуры большинства[955]. Чтобы превратить евреев в «нормальную» нацию, имеющую свою территорию, и поощрить их к занятиям сельским хозяйством и освоению пустующих земель, советские власти создали в 1934 году официальную «родину» для советских евреев — Еврейскую автономную область на Дальнем Востоке. Однако вскоре власти отказались от этого проекта, а Большой террор 1936–1939 годов унес жизни многих политических и культурных лидеров этой автономии[956]. Евреи оставались в Советском Союзе особой национальностью, и многие сохранили ясное ощущение своего еврейства, но национальные права или автономия за пределами тех узких рамок, которые устанавливались советской идеологией, были при этом строе немыслимы. И как ни старались автономисты строить преграды против ассимиляции, распространенное на всех советское гражданство быстро разрушало эти барьеры. Лишь после Второй мировой войны возродившийся в СССР антисемитизм способствовал их восстановлению.

Заключение

Автономизм главным образом проистекал из ожидания, что Российская империя трансформируется в многонациональное государство, где будет больше личных и коллективных свобод, а за национальностями будут закреплены особые права. В этом ви́дении вовсе не предусматривался развал империи на государство диктатуры пролетариата плюс еще ряд национальных, хотя этнически неоднородных государств. После победы большевиков в Гражданской войне новый режим старался создать безальтернативное советское общественное пространство и постепенно устранил все проявления автономной гражданской жизни[957]. Таким образом, период после Первой мировой войны охватывает и кульминацию движения автономистов, и его крах. Еврейские политические партии — фолкисты, сионисты, социалисты — безуспешно пытались после войны принудить Польшу и Литву с помощью договоров о правах меньшинств к созданию автономий. Идея внетерриториальной еврейской автономии оказалась неприемлема для национальных государств, возникших после Первой мировой войны, для федерации советских республик, превратившейся вскоре в Советский Союз, и уж тем более для этнически однородных государств в эпоху после Второй мировой войны.